Я часто, слишком часто скучаю за Запорожьем. Наверно он слишком усердно связал свое присутствие в моей памяти с кризисом дома порожденного войной.
В моей памяти, стоит мне вспомнить про мой город, всегда возникает один момент. В какой-то из сумбурных летних дней я закончила читать «Подростка». И выйдя из кафе, в котором было тщательно решено читать именно эту книгу, я услышала как город дышит. Как между шумов автомобилей улица понемногу затихает, и вся как будто выдыхает из себя усталость, причиненную только что пронесшейся спешкой. Как внезапно редеет поток людей и даже животные, птицы будто прячутся на миг. А потом вновь вдох и новый шум вплетается в ритм дыхания.
И когда все это оголилось моему взгляду как структура жизни здешнего слишком особенного пространства — где-то внутри мое собственное дыхание подсказало мне никогда доселе не открывавшееся родство. Я сама дышу в этом же темпе, он навсегда живет здесь, во мне, с моим первым вдохом в стенах запорожского роддома.
Может быть это мистическое переживание покажется вам чудным, но с тех самых пор мне все далее стало открываться, что каждый человек дышит так, как дышит его дом. И сквозь различие темпоральности этой внутренней музыки, растет необитаемая внутренним взглядом динамика отношений.
Я часто, слишком часто скучаю за Запорожьем. Наверно он слишком усердно связал свое присутствие в моей памяти с кризисом дома порожденного войной.
В моей памяти, стоит мне вспомнить про мой город, всегда возникает один момент. В какой-то из сумбурных летних дней я закончила читать «Подростка». И выйдя из кафе, в котором было тщательно решено читать именно эту книгу, я услышала как город дышит. Как между шумов автомобилей улица понемногу затихает, и вся как будто выдыхает из себя усталость, причиненную только что пронесшейся спешкой. Как внезапно редеет поток людей и даже животные, птицы будто прячутся на миг. А потом вновь вдох и новый шум вплетается в ритм дыхания.
И когда все это оголилось моему взгляду как структура жизни здешнего слишком особенного пространства — где-то внутри мое собственное дыхание подсказало мне никогда доселе не открывавшееся родство. Я сама дышу в этом же темпе, он навсегда живет здесь, во мне, с моим первым вдохом в стенах запорожского роддома.
Может быть это мистическое переживание покажется вам чудным, но с тех самых пор мне все далее стало открываться, что каждый человек дышит так, как дышит его дом. И сквозь различие темпоральности этой внутренней музыки, растет необитаемая внутренним взглядом динамика отношений.
In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from ar
