6 лет не мог переселить от своей опасной шахты жителей Кузбасса миллиардер Константин Струков. Жалкий 41 миллион компенсации на 52 человека получили в итоге пострадавшие от разработок на шахте имени Дзержинского несчастные обитатели поселка Манеиха.
В апреле 2016 года «Энергия-НК» группы МелТЭК получила лицензию на участок Кушеяковский Новый, обещая тут выполнить ликвидационные работы и попутно добыть угля на шахте недалеко от Прокопьевска. Добыча велась открытым способом, жители возмутились взрывами и гулом карьерной техники, потребовав навести порядок. Ростехнадзор установил, что у предприятия нет документов для проведения горных работ, подчиненные Струкова не соблюдают нормы безопасности и технологии отработки недр, существует угроза причинения вреда жизни и здоровью работников опасного производственного объекта. О здоровье жителей при этом думали в последнюю очередь, но нарушений хватило и без того. В итоге только в 2018-м - разумеется, перед выборами нового губернатора Сергея Цивилева - жителей пообещали перевезти из опасной зоны.
Ну а после выселения Манеихи Струков пригрозил взяться за разработку угольного участка Бунгуро-Листвянский. Он находится близ посёлка Листвяга под Новокузнецком, вред экологии региона очевиден даже для неспециалистов, но когда это останавливало челябинского олигарха.
6 лет не мог переселить от своей опасной шахты жителей Кузбасса миллиардер Константин Струков. Жалкий 41 миллион компенсации на 52 человека получили в итоге пострадавшие от разработок на шахте имени Дзержинского несчастные обитатели поселка Манеиха.
В апреле 2016 года «Энергия-НК» группы МелТЭК получила лицензию на участок Кушеяковский Новый, обещая тут выполнить ликвидационные работы и попутно добыть угля на шахте недалеко от Прокопьевска. Добыча велась открытым способом, жители возмутились взрывами и гулом карьерной техники, потребовав навести порядок. Ростехнадзор установил, что у предприятия нет документов для проведения горных работ, подчиненные Струкова не соблюдают нормы безопасности и технологии отработки недр, существует угроза причинения вреда жизни и здоровью работников опасного производственного объекта. О здоровье жителей при этом думали в последнюю очередь, но нарушений хватило и без того. В итоге только в 2018-м - разумеется, перед выборами нового губернатора Сергея Цивилева - жителей пообещали перевезти из опасной зоны.
Ну а после выселения Манеихи Струков пригрозил взяться за разработку угольного участка Бунгуро-Листвянский. Он находится близ посёлка Листвяга под Новокузнецком, вред экологии региона очевиден даже для неспециалистов, но когда это останавливало челябинского олигарха.
On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ar
