какая реальность, такой и реализм

Сальников, "Когната" - пост-Крапивин и драконы
Совсем новенькая книжечка, прочитана ради драконодискурса. "Оккультрегера" я не смогла, потому что сломалась на бомжеангелах как метафоре сильно пьющей непонятой интеллигенции, а к драконам у меня менее трепетное отношение, поэтому я честно дочитала:)

Ну, что - в плюсах хороший стиль, очень здорово придуманы особенности драконовской речи. Аниме в буковках, написанное хорошим стилем, только русифицированное, "с местным колоритом". От аниме аристократы и анимешная деточка, за местный колорит отвечает положительный гбшник Константин, родом с (чего-то вроде) СССР, расположенного на плоской земле. Веет очень сильно ранним Лукьяненко, но с оттенком некоторой сумрачной самоиронии ("«Вот поэтому, ребята, драконий пролетариат попал в более угнетенное положение, чем наш когда-то. Вот почему он заслуживает сочувствия. Трудно было бы нам расстрелять нашего царя, если бы его пули не брали».
Костя уже насмотрелся и на аристократию, и на пролетариат, наслушался новостей. Пришла зима, а драконы продолжали наступление, хоть оно и затормозилось. Московский район планировали захватить до начала холодов, но и в холода драконы не уснули, а приближались к столичной части города, так что передним частям уже были видны башни Кремля").
Очень смешно про "конфликт мегаполиса и города" вместо "города и деревни". Вообще стилизация под советскую прозу отличная.

Из элементов, которые очевидны - прежде всего, конечно, герою совершенно не 23, как заявлено. Ему явные под 50, причем не западные, те, которые "40 - новые 20! 60 - новые 40!", а те, которые из стругацких "кряхтя, мы встаем ото сна, кряхтя, устремляемся мыслью". Начало там ууубертехничное, под "Хромую судьбу", про насквозь перебольного дряхлого измученного офисом героя, который с огромным трудом выпускает из окна осу.
Потом случается сюжет, и автор, согласовав своего предположительного читателя с предположительным же героем, резво навевает ему сон золотой, где он такой крапивинский мальчик-оруженосец, огого и эгегей (вот тут аниме и заимствованные оттуда драконы оказываются прям очень кстати).

Что касается драконов, то в драконы записываются все те, понимание кого у предположительного читателя (МГС, постсоветское пространство, 40+++) вызывает когнитивный диссонанс:
- дети,
- подростки,
- женщины,
- аристократы,
- капиталисты,
- а также, внезапно, дракономуж, не ревнующий жену к бывшему оруженосцу, и драконодед, равнодушный к видовой разнице.
И у всех них есть одно важное отличие от главного героя - они делают что-то из своей собственной внутренней агентности, "когда захотят". А герой - "хороший мальчик", "оруженосец" - и он делает то, что скажут, а своей собственной агентности у него нет, он не умеет. Поэтому все интересное происходит "вокруг драконов", "у драконов", "ради драконов" и "вопреки драконам".
Я так и не поняла, это тонкая авторская ирония, или искренне у него такое мировоззрение. По размышлению, мне кажется, что автор сочувствует такой картине мира, но слишком умен, чтобы не отрефлексировать.

www.group-telegram.com/ar/radio_amarinn.com/2376

166 viewsМарина Aницкая, Feb 5 at 07:31

Сальников, "Когната" - пост-Крапивин и драконы
Совсем новенькая книжечка, прочитана ради драконодискурса. "Оккультрегера" я не смогла, потому что сломалась на бомжеангелах как метафоре сильно пьющей непонятой интеллигенции, а к драконам у меня менее трепетное отношение, поэтому я честно дочитала:)

Ну, что - в плюсах хороший стиль, очень здорово придуманы особенности драконовской речи. Аниме в буковках, написанное хорошим стилем, только русифицированное, "с местным колоритом". От аниме аристократы и анимешная деточка, за местный колорит отвечает положительный гбшник Константин, родом с (чего-то вроде) СССР, расположенного на плоской земле. Веет очень сильно ранним Лукьяненко, но с оттенком некоторой сумрачной самоиронии ("«Вот поэтому, ребята, драконий пролетариат попал в более угнетенное положение, чем наш когда-то. Вот почему он заслуживает сочувствия. Трудно было бы нам расстрелять нашего царя, если бы его пули не брали».
Костя уже насмотрелся и на аристократию, и на пролетариат, наслушался новостей. Пришла зима, а драконы продолжали наступление, хоть оно и затормозилось. Московский район планировали захватить до начала холодов, но и в холода драконы не уснули, а приближались к столичной части города, так что передним частям уже были видны башни Кремля").
Очень смешно про "конфликт мегаполиса и города" вместо "города и деревни". Вообще стилизация под советскую прозу отличная.

Из элементов, которые очевидны - прежде всего, конечно, герою совершенно не 23, как заявлено. Ему явные под 50, причем не западные, те, которые "40 - новые 20! 60 - новые 40!", а те, которые из стругацких "кряхтя, мы встаем ото сна, кряхтя, устремляемся мыслью". Начало там ууубертехничное, под "Хромую судьбу", про насквозь перебольного дряхлого измученного офисом героя, который с огромным трудом выпускает из окна осу.
Потом случается сюжет, и автор, согласовав своего предположительного читателя с предположительным же героем, резво навевает ему сон золотой, где он такой крапивинский мальчик-оруженосец, огого и эгегей (вот тут аниме и заимствованные оттуда драконы оказываются прям очень кстати).

Что касается драконов, то в драконы записываются все те, понимание кого у предположительного читателя (МГС, постсоветское пространство, 40+++) вызывает когнитивный диссонанс:
- дети,
- подростки,
- женщины,
- аристократы,
- капиталисты,
- а также, внезапно, дракономуж, не ревнующий жену к бывшему оруженосцу, и драконодед, равнодушный к видовой разнице.
И у всех них есть одно важное отличие от главного героя - они делают что-то из своей собственной внутренней агентности, "когда захотят". А герой - "хороший мальчик", "оруженосец" - и он делает то, что скажут, а своей собственной агентности у него нет, он не умеет. Поэтому все интересное происходит "вокруг драконов", "у драконов", "ради драконов" и "вопреки драконам".
Я так и не поняла, это тонкая авторская ирония, или искренне у него такое мировоззрение. По размышлению, мне кажется, что автор сочувствует такой картине мира, но слишком умен, чтобы не отрефлексировать.

BY какая реальность, такой и реализм