Я родился и вырос в Новгородской области, но во время ВОВ наш райцентр принадлежал к области Ленинградской. Естественно у нас жили блокадники, я ещё застал их в рабочем состоянии и бодром духе. Например, уроки фортепиано мне преподавала Неонила Владимировна Стружинская — житель блокадного Ленинграда. Она хорошо помнила эти 872 дня, потому что была не ребёнком, а взрослым человеком. К слову, пять дней назад ей могло бы исполниться 100 лет. Я закончил музыкальную школу в 2004 году, Неониле Владимировне было уже 80 лет, но она продолжала работать и даже стояла у хореографического станка. Мне навсегда запомнились её строгость в деле и жизнерадостность в быту, её холодные и сухие руки, которыми она поправляла позиции моих непослушных пальцев, её светлые и влажные глаза, её искреннее разочарование из-за моей лени и дурости. Когда я поступил в колледж искусств и уехал из города, мы продолжили общаться: Неонила Владимировна передавала мне тетради со своими сочинениями, а я пытался рассказать что-то из своей студенческой жизни. Потом я уехал в Москву и, поступив сначала во ВГИК, а потом в Щуку, занялся театром. Неонила Владимировна была единственным человеком в городе, который знал не только эти ВУЗы, но и заслуги моих мастеров и педагогов. Меня это очень удивило. Теперь я понимаю, что она искала общения со мной, а я был дураком и просто отмахивался от неё, потому что мне казалось, что я занимаюсь куда более важным делом. Ошибался. Я ещё ничего не сочинял, но Неонила Владимировна была уверенна в том, что это произойдёт. Вероятно, поэтому она делилась со мной своими сочинениями. В её тетрадках были остроумные фельетоны, стихи, сценические этюды и даже целая оперетта — это был её любимый жанр. Наверное, тем, кто пережил блокаду хотелось весёлых фельетонов и лёгких оперетт. Не знаю почему, но тогда я сделал именно такой вывод.
Я родился и вырос в Новгородской области, но во время ВОВ наш райцентр принадлежал к области Ленинградской. Естественно у нас жили блокадники, я ещё застал их в рабочем состоянии и бодром духе. Например, уроки фортепиано мне преподавала Неонила Владимировна Стружинская — житель блокадного Ленинграда. Она хорошо помнила эти 872 дня, потому что была не ребёнком, а взрослым человеком. К слову, пять дней назад ей могло бы исполниться 100 лет. Я закончил музыкальную школу в 2004 году, Неониле Владимировне было уже 80 лет, но она продолжала работать и даже стояла у хореографического станка. Мне навсегда запомнились её строгость в деле и жизнерадостность в быту, её холодные и сухие руки, которыми она поправляла позиции моих непослушных пальцев, её светлые и влажные глаза, её искреннее разочарование из-за моей лени и дурости. Когда я поступил в колледж искусств и уехал из города, мы продолжили общаться: Неонила Владимировна передавала мне тетради со своими сочинениями, а я пытался рассказать что-то из своей студенческой жизни. Потом я уехал в Москву и, поступив сначала во ВГИК, а потом в Щуку, занялся театром. Неонила Владимировна была единственным человеком в городе, который знал не только эти ВУЗы, но и заслуги моих мастеров и педагогов. Меня это очень удивило. Теперь я понимаю, что она искала общения со мной, а я был дураком и просто отмахивался от неё, потому что мне казалось, что я занимаюсь куда более важным делом. Ошибался. Я ещё ничего не сочинял, но Неонила Владимировна была уверенна в том, что это произойдёт. Вероятно, поэтому она делилась со мной своими сочинениями. В её тетрадках были остроумные фельетоны, стихи, сценические этюды и даже целая оперетта — это был её любимый жанр. Наверное, тем, кто пережил блокаду хотелось весёлых фельетонов и лёгких оперетт. Не знаю почему, но тогда я сделал именно такой вывод.
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine.
from ar
