Север

Сегодня Сретенье, и почему-то очень захотелось показать вам этого вот Беллини (какой же Беллини крутой!) из Венецианского музея фонда Querini Stampalia.
Понятно, что это вовсе не «Север» и совсем не Россия, и даже Сретенье (встреча) в католическом мире называется Praesentatio Domini (представление Господа), а празднуется 2 февраля.

Но вот очень захотелось.

Может, потому, что, в отличие от православной традиции, где на иконах Сретения торжество единения Ветхого и Нового Завета, тут момент их столкновения. Бородой Симеона картина и мир буквально рассечены на «до» и «после». На мир Ветхого завета и мир Нового завета. На мир Закона и мир Добра.

А посредине прямой (направленный прямо на нас) и напряженный взгляд Иосифа. Это, собственно, мы… И нам выбирать сторону. Принять Благую весть (как это через напряжение делает Симеон) или остаться в старом Ветхозоветном мире…

И, кстати, эта картина по сути дела копия с картины близкого друга и шурина Беллини Андреа Мантеньи (какой же Мантенья крутой). Но не совсем копия. Беллини снимает категоричность противостояния, которая заявлена у Мантеньи. Умягчает черты Симеона и добавляет картине массовки. У Беллини энергия добра, исходящая от сил Нового Завета, самим фактом своего явления уже предопределяет выбор.

Кстати, Беллини за счет массовки (добавляет по одному персонажу с обеих сторон картины) создает еще и мощнейшее феминистское высказывание: противопоставление Нового и Ветхого заветов, мира Добра и мира Закона - это еще и столкновение мира феминного и патриархально-маскулинного.

www.group-telegram.com/ar/rs_sever.com/1193

2.9K viewsedited  Feb 15, 2024 at 10:27

Сегодня Сретенье, и почему-то очень захотелось показать вам этого вот Беллини (какой же Беллини крутой!) из Венецианского музея фонда Querini Stampalia.
Понятно, что это вовсе не «Север» и совсем не Россия, и даже Сретенье (встреча) в католическом мире называется Praesentatio Domini (представление Господа), а празднуется 2 февраля.

Но вот очень захотелось.

Может, потому, что, в отличие от православной традиции, где на иконах Сретения торжество единения Ветхого и Нового Завета, тут момент их столкновения. Бородой Симеона картина и мир буквально рассечены на «до» и «после». На мир Ветхого завета и мир Нового завета. На мир Закона и мир Добра.

А посредине прямой (направленный прямо на нас) и напряженный взгляд Иосифа. Это, собственно, мы… И нам выбирать сторону. Принять Благую весть (как это через напряжение делает Симеон) или остаться в старом Ветхозоветном мире…

И, кстати, эта картина по сути дела копия с картины близкого друга и шурина Беллини Андреа Мантеньи (какой же Мантенья крутой). Но не совсем копия. Беллини снимает категоричность противостояния, которая заявлена у Мантеньи. Умягчает черты Симеона и добавляет картине массовки. У Беллини энергия добра, исходящая от сил Нового Завета, самим фактом своего явления уже предопределяет выбор.

Кстати, Беллини за счет массовки (добавляет по одному персонажу с обеих сторон картины) создает еще и мощнейшее феминистское высказывание: противопоставление Нового и Ветхого заветов, мира Добра и мира Закона - это еще и столкновение мира феминного и патриархально-маскулинного.

BY Север