Джованни Сегантини (1858-1899) – немногий из итальянцев, кто любил снег. Из итальянского дивизионизма – в отличии от французов итальянцы разделили мазки на «нити», увеличивая хроматическую светимость картины. У Сегантини было так себе детство. Мать умерла, когда ему было 7 лет, отец ушел искать работу оставив его с Ирен, со своей дочерью от первого брака, и тоже умер. Что стало с Ирен не знает никто, а Джованни сбежал и его подобрал какой-то священник. В 17 лет, в 1875, он поступил в Художественную академию в Милане (через два года бросил), в 1879, на Национальной выставке Брера произвел сенсацию своей первой большой картиной. Плюс работа понравилась художнику и галеристу Витторе Грубиси де Драгона, который стал его дилером и пожизненным кошельком. Он же ввёл его в круг движения Скапильятура и среди его друзей появились знаменитые Карло Бугатти и Эмилио Лонгони. В 21 год, он встретил Луиджию Пьерину Бугатти, сестру Карло. Они стали жить вместе, но жениться на ней он не смог - у него не было хоть какого-то гражданства. У него вообще не было документов: родился он в итальянской семье в Трентино, которая в то время была под Австро-Венгерской империей, но ни австрийских, ни итальянских бумажек у него не было. Потом – всё стандартно: окружение презирало за сожительство, кредиторы преследовали, де Драгона затыкал своими деньгами дыры, ну а проблемы никуда не девались. В конце-концов он переехал со своей недосемьей в долину Энгадин рядом с Альпами в Швейцарии. Альпы и чистый горный свет стали его главными объектами. Он построил себе мобильную студию высоко в горах и был счастлив – там он мог и писать, и хранить свои огромные полотна. Но постоянно холодно, разряженный воздух и несколько раз в этой мастерской на него нападали. Травмы, а потом прибавился острый перитонит. Он умер там же, в 41 год. Больше всего коллекционерами любимы его зимние символистские работы. Самая знаменитая, наверное, «Жестокие матери», но я хотел показать вам «Наказание похоти», 1891. Не знаю почему.
Джованни Сегантини (1858-1899) – немногий из итальянцев, кто любил снег. Из итальянского дивизионизма – в отличии от французов итальянцы разделили мазки на «нити», увеличивая хроматическую светимость картины. У Сегантини было так себе детство. Мать умерла, когда ему было 7 лет, отец ушел искать работу оставив его с Ирен, со своей дочерью от первого брака, и тоже умер. Что стало с Ирен не знает никто, а Джованни сбежал и его подобрал какой-то священник. В 17 лет, в 1875, он поступил в Художественную академию в Милане (через два года бросил), в 1879, на Национальной выставке Брера произвел сенсацию своей первой большой картиной. Плюс работа понравилась художнику и галеристу Витторе Грубиси де Драгона, который стал его дилером и пожизненным кошельком. Он же ввёл его в круг движения Скапильятура и среди его друзей появились знаменитые Карло Бугатти и Эмилио Лонгони. В 21 год, он встретил Луиджию Пьерину Бугатти, сестру Карло. Они стали жить вместе, но жениться на ней он не смог - у него не было хоть какого-то гражданства. У него вообще не было документов: родился он в итальянской семье в Трентино, которая в то время была под Австро-Венгерской империей, но ни австрийских, ни итальянских бумажек у него не было. Потом – всё стандартно: окружение презирало за сожительство, кредиторы преследовали, де Драгона затыкал своими деньгами дыры, ну а проблемы никуда не девались. В конце-концов он переехал со своей недосемьей в долину Энгадин рядом с Альпами в Швейцарии. Альпы и чистый горный свет стали его главными объектами. Он построил себе мобильную студию высоко в горах и был счастлив – там он мог и писать, и хранить свои огромные полотна. Но постоянно холодно, разряженный воздух и несколько раз в этой мастерской на него нападали. Травмы, а потом прибавился острый перитонит. Он умер там же, в 41 год. Больше всего коллекционерами любимы его зимние символистские работы. Самая знаменитая, наверное, «Жестокие матери», но я хотел показать вам «Наказание похоти», 1891. Не знаю почему.
You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from ar
