Поехала я проведать маршрут в который входит легендарный ресторан «Кавказский аул» и не доехала.
Потому что Сочинский национальный парк перенес КПП от начала Агурского ущелья до Поляны Высоцкого и надо бы заплатить 200 рублей с человека за проход в ресторан.
Я, честно, разнервничалась. Нацпарк продолжает бороться с туризмом в Сочи.
Мы уже потеряли Орлиные скалы, где было перенесено КПП и объект стал физически недоступен, для 70% туристов. Теперь автобусы лишились парковки и туристам надо топать еще около километра до начала туристического маршрута, на котором к слову, ничего не делается. Мосты разрушены, у водопадов свалка, поручни сломаны.
Так и живем. Даже не знаю, как закончить сей опус.
Поехала я проведать маршрут в который входит легендарный ресторан «Кавказский аул» и не доехала.
Потому что Сочинский национальный парк перенес КПП от начала Агурского ущелья до Поляны Высоцкого и надо бы заплатить 200 рублей с человека за проход в ресторан.
Я, честно, разнервничалась. Нацпарк продолжает бороться с туризмом в Сочи.
Мы уже потеряли Орлиные скалы, где было перенесено КПП и объект стал физически недоступен, для 70% туристов. Теперь автобусы лишились парковки и туристам надо топать еще около километра до начала туристического маршрута, на котором к слову, ничего не делается. Мосты разрушены, у водопадов свалка, поручни сломаны.
Так и живем. Даже не знаю, как закончить сей опус.
Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from ar
