NUMINOSUM

#философия
За свою относительно небольшую научную жизнь я проработал / просмотрел / осмыслил сотни статей по экспериментальной психологии, в особенности по психолингвистике. Преимущественно это статьи последних 30 лет. Тот материал, который я проработал до 2016 года, можно посмотреть в моей книге «Язык и познание: введение в пострелятивизм» (2020).

Что хочется сказать? В целом чувства неоднозначные. Материала действительно много. Каждый кто профессионально занимается наукой и следит за эмпирическим материалом, понимает, что это прорыв. Даже и тысячной доли такого материала не было у психологов познания XIX — первой половины XX века. И с каждым годом его становится все больше. Но в этом же состоит катастрофичность ситуации. Как с этим материалом работать? Уже на 2016 год даже просмотреть (не вчитываясь дотошно) материал по проблеме усвоения языка было нереально — у одного Д. Слобина вышло больше десятка томов по разным языкам. Усвоение языка – часть более общей проблемы развития когнитивных способностей, в том числе языковых способностей. Соответственно, материал психолингвистики — это лишь один из сегментов, помимо него сюда также входят психология развития в целом, нейронаука, когнитивная антропология, лингвистическая типология, теория грамматикализации. Порой по одной языковой категории в нескольких языках — мне запомнился случай с дейксисом и дейктическими классификаторами («этот», «тот» и пр.) — огромные корпусы, над которыми работают научные команды. Даже если (чисто гипотетически) кто-то освоил этот материал (хотя пока он осваивал, появилось еще столько же :-) ), неясно, как он будет способен его обобщить и осмыслить и как ему удастся это связать с другими областями познания (см. мой пример в связи со схемой «вместилище»).

Усвоение языка — проблема, которая пересекается, например, с теорией Хомского, предполагающей, что «усвоение» — это не выстраивание системы с нуля, а, скорее, активация глубинных морфосинтаксических структур, которые якобы являются врожденными. Так ли это? Для ответа на вопрос нужно понять еще теорию Хомского и ее современные варианты (если вы не сталкивались с формальным синтаксисом, то, поверьте, это непросто даже для профессионального лингвиста). Опускаем то, что по самой этой теории тысячи работ, в том числе по отдельным языкам. Допустим, у вас есть «выжимка» эпистемологических предустановок теории — так ли легко их соотнести с эмпирическим материалом? Если бы это было легко, то не существовало бы несколько десятков концепций усвоения языка, притом солидно фундированных в эмпирическом плане и по-разному оценивающих даже то, попадают ли определенные факты в нативистские рамки или нет. Таким образом, на каждом этапе перед вами возникают непреодолимые препятствия, и это лишь одна из частных проблем эпистемологии.

Про старую психологию и около-экспериментальную философию можно забыть. Эмпирическую часть эпистемологии XIX — первой половины XX в. следует вычеркнуть. По современным стандартам это что-то вроде собрания анекдотов, не сильно лучше (чего не скажешь о теоретических рамках, которые по-прежнему интересны). Даже к экспериментам 1970–1980-х гг. сейчас много вопросов — почитайте про кризис воспроизводимости, а также о дискуссиях вокруг него. В данном плане меня всегда удивляло, насколько вольно профессиональные философы обходятся с эмпирикой — в частности, нередки примеры, когда берутся 2-3 эксперимента и вокруг них выстраивается целая эпистемологическая модель (или их используют для подтверждения главного тезиса). И это не XIX век, а работы 2010-х гг. (можно вспомнить, например, полемику вокруг эксперимента Либета). С точки зрения стандартов экспериментальной психологии это эпистемологический обскурантизм.

В дальнейшем еще планирую развить мысли по поводу современной науки. Пока хочу лишь обратить внимание на двоякость ситуации: с одной стороны, море материала, с другой — невозможность его осмыслить. К этому добавляется еще и то, что многими он просто игнорируется. Наука как она есть на практике.

Telegram

Sergey Boroday in NumLIBRARY

www.group-telegram.com/ar/sergey_boroday.com/1149

1.1K viewsSep 11, 2024 at 20:41

#философия
За свою относительно небольшую научную жизнь я проработал / просмотрел / осмыслил сотни статей по экспериментальной психологии, в особенности по психолингвистике. Преимущественно это статьи последних 30 лет. Тот материал, который я проработал до 2016 года, можно посмотреть в моей книге «Язык и познание: введение в пострелятивизм» (2020).

Что хочется сказать? В целом чувства неоднозначные. Материала действительно много. Каждый кто профессионально занимается наукой и следит за эмпирическим материалом, понимает, что это прорыв. Даже и тысячной доли такого материала не было у психологов познания XIX — первой половины XX века. И с каждым годом его становится все больше. Но в этом же состоит катастрофичность ситуации. Как с этим материалом работать? Уже на 2016 год даже просмотреть (не вчитываясь дотошно) материал по проблеме усвоения языка было нереально — у одного Д. Слобина вышло больше десятка томов по разным языкам. Усвоение языка – часть более общей проблемы развития когнитивных способностей, в том числе языковых способностей. Соответственно, материал психолингвистики — это лишь один из сегментов, помимо него сюда также входят психология развития в целом, нейронаука, когнитивная антропология, лингвистическая типология, теория грамматикализации. Порой по одной языковой категории в нескольких языках — мне запомнился случай с дейксисом и дейктическими классификаторами («этот», «тот» и пр.) — огромные корпусы, над которыми работают научные команды. Даже если (чисто гипотетически) кто-то освоил этот материал (хотя пока он осваивал, появилось еще столько же :-) ), неясно, как он будет способен его обобщить и осмыслить и как ему удастся это связать с другими областями познания (см. мой пример в связи со схемой «вместилище»).

Усвоение языка — проблема, которая пересекается, например, с теорией Хомского, предполагающей, что «усвоение» — это не выстраивание системы с нуля, а, скорее, активация глубинных морфосинтаксических структур, которые якобы являются врожденными. Так ли это? Для ответа на вопрос нужно понять еще теорию Хомского и ее современные варианты (если вы не сталкивались с формальным синтаксисом, то, поверьте, это непросто даже для профессионального лингвиста). Опускаем то, что по самой этой теории тысячи работ, в том числе по отдельным языкам. Допустим, у вас есть «выжимка» эпистемологических предустановок теории — так ли легко их соотнести с эмпирическим материалом? Если бы это было легко, то не существовало бы несколько десятков концепций усвоения языка, притом солидно фундированных в эмпирическом плане и по-разному оценивающих даже то, попадают ли определенные факты в нативистские рамки или нет. Таким образом, на каждом этапе перед вами возникают непреодолимые препятствия, и это лишь одна из частных проблем эпистемологии.

Про старую психологию и около-экспериментальную философию можно забыть. Эмпирическую часть эпистемологии XIX — первой половины XX в. следует вычеркнуть. По современным стандартам это что-то вроде собрания анекдотов, не сильно лучше (чего не скажешь о теоретических рамках, которые по-прежнему интересны). Даже к экспериментам 1970–1980-х гг. сейчас много вопросов — почитайте про кризис воспроизводимости, а также о дискуссиях вокруг него. В данном плане меня всегда удивляло, насколько вольно профессиональные философы обходятся с эмпирикой — в частности, нередки примеры, когда берутся 2-3 эксперимента и вокруг них выстраивается целая эпистемологическая модель (или их используют для подтверждения главного тезиса). И это не XIX век, а работы 2010-х гг. (можно вспомнить, например, полемику вокруг эксперимента Либета). С точки зрения стандартов экспериментальной психологии это эпистемологический обскурантизм.

В дальнейшем еще планирую развить мысли по поводу современной науки. Пока хочу лишь обратить внимание на двоякость ситуации: с одной стороны, море материала, с другой — невозможность его осмыслить. К этому добавляется еще и то, что многими он просто игнорируется. Наука как она есть на практике.

BY NUMINOSUM