Россия. Тренды недели Крайняя мера Москвы Решение «украинского вопроса» находится в двух давно известных плоскостях: денацификация и демилитаризация. Первая плоскость подразумевает готовность Киева менять свою внутреннюю политику, с учетом интересов российского меньшинства. А вторая тема пока больше зависит от, скажем так, «корректировок» в исполнении Министерства обороны РФ и Генерального штаба. Эти две плоскости служат целями России в специальной военной операции на Украине.
В тоже время на горизонте маячит третья цель. Она не проговаривается прямо, однако о ней периодически заходит речь, когда Москва подвергает сомнению нынешнюю легитимность Владимира Зеленского, чьи президентские полномочия вышли за пределы Конституции Украины. Вот и на недавней пресс-конференции в Астане президент РФ Владимир Путин, говоря об эскалации «украинского вопроса», в части ракетных ударов западных вооружением по российской территории, заметил, что «не исключается использование «Орешника» по центрам принятия решений, в Киеве, в том числе».
По сути, Путин подтвердил предположение, что Москва, видя пересечение «коллективным Западом» очередных «красных линий», готова на симметричный ответ. Другое дело, что «центры принятия решений в Киеве» – это высокая ставка и для Кремля. И проблема здесь даже не в новом витке русофобских настроений в Европе и США, а в том, что успешное использование «Орешника» по новым обозначенным целям приведет к тормозу в гипотетическом переговорном процессе, поскольку договариваться станет не с кем. Со стороны Украины, конечно. Так что для Москвы остается верной тактика по демилитаризации преступного киевского режима до 20 января следующего года, когда президент США Дональд Трамп официально вступит в должность и переговорный трек возможно снова запустится.
СВО как школа жизни
Обновление показателей эффективности для российских губернаторов – это прогнозируемый шаг со стороны администрации президента РФ. Во-первых, начался очередной срок полномочий Владимира Путина на посту главы государства, что подразумевает изменение подходов к работе с регионами.
Во-вторых, очевидной представляется тема интеграции ветеранов специальной военной операции в гражданскую жизнь. Упомянутая социальная страта, согласно публикациям в деловой прессе, находясь без особого внимания со стороны региональной исполнительной власти, рискует стать основой для протестных или криминальных настроений.
В тоже время надо понимать, что специальная военная операция – это многоступенчатый процесс, который глубже, чем просто «гибридная война с «коллективным Западом». Здесь и тема возвращения исконно русских земель в славянский мир, и парадигма единой русской культуры с основой в виде русского языка, и создание новой архитектуры европейской безопасности с переформатированием системы международных отношений.
По сути, специальная военная операция – это глобальная школа жизни и ее участники, вне зависимости от своего вклада, несут новое знание обратно в российскую ментальность. Так что локальные задачи для регионов в виде медицинской реабилитации ветеранов, переобучения и трудоустройства – это к процессу перенастройки общественных настроений внутри страны.
При этом, на данный момент, непонятно, как будет оцениваться эффективности работы губернаторов по блоку «ветераны специальной военной операции». Социологический опрос как инструмент не нуждается в дальнейших пояснениях. Тут вопрос в ином аспекте, что цифры по медицинской реабилитации с последующим трудоустройством будут увязываться с общей удовлетворенностью от гражданской жизни, комфортной городской среды и доверием к социальным институтам. Не исключено, что необходимо наличие взаимосвязи со снижением протестного настроения.
Россия. Тренды недели Крайняя мера Москвы Решение «украинского вопроса» находится в двух давно известных плоскостях: денацификация и демилитаризация. Первая плоскость подразумевает готовность Киева менять свою внутреннюю политику, с учетом интересов российского меньшинства. А вторая тема пока больше зависит от, скажем так, «корректировок» в исполнении Министерства обороны РФ и Генерального штаба. Эти две плоскости служат целями России в специальной военной операции на Украине.
В тоже время на горизонте маячит третья цель. Она не проговаривается прямо, однако о ней периодически заходит речь, когда Москва подвергает сомнению нынешнюю легитимность Владимира Зеленского, чьи президентские полномочия вышли за пределы Конституции Украины. Вот и на недавней пресс-конференции в Астане президент РФ Владимир Путин, говоря об эскалации «украинского вопроса», в части ракетных ударов западных вооружением по российской территории, заметил, что «не исключается использование «Орешника» по центрам принятия решений, в Киеве, в том числе».
По сути, Путин подтвердил предположение, что Москва, видя пересечение «коллективным Западом» очередных «красных линий», готова на симметричный ответ. Другое дело, что «центры принятия решений в Киеве» – это высокая ставка и для Кремля. И проблема здесь даже не в новом витке русофобских настроений в Европе и США, а в том, что успешное использование «Орешника» по новым обозначенным целям приведет к тормозу в гипотетическом переговорном процессе, поскольку договариваться станет не с кем. Со стороны Украины, конечно. Так что для Москвы остается верной тактика по демилитаризации преступного киевского режима до 20 января следующего года, когда президент США Дональд Трамп официально вступит в должность и переговорный трек возможно снова запустится.
СВО как школа жизни
Обновление показателей эффективности для российских губернаторов – это прогнозируемый шаг со стороны администрации президента РФ. Во-первых, начался очередной срок полномочий Владимира Путина на посту главы государства, что подразумевает изменение подходов к работе с регионами.
Во-вторых, очевидной представляется тема интеграции ветеранов специальной военной операции в гражданскую жизнь. Упомянутая социальная страта, согласно публикациям в деловой прессе, находясь без особого внимания со стороны региональной исполнительной власти, рискует стать основой для протестных или криминальных настроений.
В тоже время надо понимать, что специальная военная операция – это многоступенчатый процесс, который глубже, чем просто «гибридная война с «коллективным Западом». Здесь и тема возвращения исконно русских земель в славянский мир, и парадигма единой русской культуры с основой в виде русского языка, и создание новой архитектуры европейской безопасности с переформатированием системы международных отношений.
По сути, специальная военная операция – это глобальная школа жизни и ее участники, вне зависимости от своего вклада, несут новое знание обратно в российскую ментальность. Так что локальные задачи для регионов в виде медицинской реабилитации ветеранов, переобучения и трудоустройства – это к процессу перенастройки общественных настроений внутри страны.
При этом, на данный момент, непонятно, как будет оцениваться эффективности работы губернаторов по блоку «ветераны специальной военной операции». Социологический опрос как инструмент не нуждается в дальнейших пояснениях. Тут вопрос в ином аспекте, что цифры по медицинской реабилитации с последующим трудоустройством будут увязываться с общей удовлетворенностью от гражданской жизни, комфортной городской среды и доверием к социальным институтам. Не исключено, что необходимо наличие взаимосвязи со снижением протестного настроения.
BY Сибиряк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from ar
