Из отмеченных на Фантлабе новинок меня радуют две.
"Маяк на краю времени" Наташи Пулли — роман, побывавший в финалистах Sidewise Award, премии за лучшую альтернативную историю (он проиграл "Цивилизациям" Лорана Бине, что и не стыдно), о герое, который оказывается в беспамятстве в Лондоне XIX века, оккупированном французами, так что там и по-английски говорить запрещено (а вот в Шотландии, где стоит тот самый маяк, заправляют мятежники). На русский уже переводились два романа Пулли, только ее писали как "Полли", — "Утесы Бедлама" и "Часовщик с Филигранной улицы", — оба прошли категорически мимо меня, хотя по крайней мере второй — фантастика с альтернативной Японией и механическим осьминогом, и вообще Пулли, как я понял, любит экзотические локации — роман о Гулаге в 1963 году "Полужизнь Валерия К.", роман о Древней Греции "Гимн Диониса", роман "Дом Марса" понятно с каким местом действия. Вероятно, есть какие-то причины, почему Пулли все-таки не столь известна в мире фантастики, хотя книги ее кажутся весьма привлекательными. Но "Маяк..." по-любому интригует.
Ну а вторая книга — переиздание на русском логико-сказочного трактата (как еще скажешь?), реально культового, — "Гёдель, Эшер, Бах" Дугласа Хофштадтера. Я не знал о первом издании, кстати, 2001 года. Но большой отрывок из этой книги я прочел за 10 лет до того, в 1991 году, в легендарном среди меня сентябрьском номере журнала "Знание — сила". Очень жалею, что я его в сердцах выкинул потом вместе со всей подшивкой, — содержание там такое:
— отрывок из Хофштадтера, включая перевод "Двухчастной инвенции" Льюиса Кэрролла; — "Откровение Крегера" Виктора Пелевина; — "Луноход", "реинкарнационный" фрагмент из его же повести "Омон Ра" (вот как подсаживались на Виктора Олеговича); — Откровение Иоанна Богослова и комментарий на него о. Александра Меня; — и роман Уолтера Миллера-мл. "Песнь для Лейбовица" — начало, с сокращениями, но все-таки.
И всё перечисленное сформировало меня чуть менее, чем полностью.
Из отмеченных на Фантлабе новинок меня радуют две.
"Маяк на краю времени" Наташи Пулли — роман, побывавший в финалистах Sidewise Award, премии за лучшую альтернативную историю (он проиграл "Цивилизациям" Лорана Бине, что и не стыдно), о герое, который оказывается в беспамятстве в Лондоне XIX века, оккупированном французами, так что там и по-английски говорить запрещено (а вот в Шотландии, где стоит тот самый маяк, заправляют мятежники). На русский уже переводились два романа Пулли, только ее писали как "Полли", — "Утесы Бедлама" и "Часовщик с Филигранной улицы", — оба прошли категорически мимо меня, хотя по крайней мере второй — фантастика с альтернативной Японией и механическим осьминогом, и вообще Пулли, как я понял, любит экзотические локации — роман о Гулаге в 1963 году "Полужизнь Валерия К.", роман о Древней Греции "Гимн Диониса", роман "Дом Марса" понятно с каким местом действия. Вероятно, есть какие-то причины, почему Пулли все-таки не столь известна в мире фантастики, хотя книги ее кажутся весьма привлекательными. Но "Маяк..." по-любому интригует.
Ну а вторая книга — переиздание на русском логико-сказочного трактата (как еще скажешь?), реально культового, — "Гёдель, Эшер, Бах" Дугласа Хофштадтера. Я не знал о первом издании, кстати, 2001 года. Но большой отрывок из этой книги я прочел за 10 лет до того, в 1991 году, в легендарном среди меня сентябрьском номере журнала "Знание — сила". Очень жалею, что я его в сердцах выкинул потом вместе со всей подшивкой, — содержание там такое:
— отрывок из Хофштадтера, включая перевод "Двухчастной инвенции" Льюиса Кэрролла; — "Откровение Крегера" Виктора Пелевина; — "Луноход", "реинкарнационный" фрагмент из его же повести "Омон Ра" (вот как подсаживались на Виктора Олеговича); — Откровение Иоанна Богослова и комментарий на него о. Александра Меня; — и роман Уолтера Миллера-мл. "Песнь для Лейбовица" — начало, с сокращениями, но все-таки.
И всё перечисленное сформировало меня чуть менее, чем полностью.
BY Звездные маяки капитана Норта
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said.
from ar
