Ларин

Вчера ходил к коллегам в альма-матер на ридинг Джеймисона. Дважды в этом тексте про утопии случился неожиданный Пруст:

Природа этого обширного коллективного субтекста, с его специфическими структурными пределами и преобразованиями, могла бы быть описана прежде всего в собственно нарративных категориях: закрытость (closure), сдерживание (recontainment), производство эпизодов и т.д. И здесь снова может оказаться полезной прямая аналогия с динамикой индивидуального бессознательного. Например, с тем, какзамкнутость Пруста в закупоренной комнате, символическое угасание его собственных отношений с каким-либо возможным личным или историческим будущим определяет формальные инновации и изумительные структурные ухищрения его исключительно ретроспективной нарративной продукции.

Проект Пруста стал наиболее монументальным элитарным выражением этого открытия, а именно: настоящее— в данном обществе, в условиях физической и психической диссоциации человеческих субъектов, населяющих его, — недоступно непосредственно, оно немо, затерто привычкой, лишено аффекта. Поэтому необходимы изощренные стратегии опосредования, если мы хотим каким-то образом вырваться из нашей монадической обособленности и ощутить впервые и всерьез то «настоящее», которое, собственно, и есть единственное, что у нас имеется. Ретроспективное письмо памяти и переписывание прошлого используются Прустом для того, чтобы интенсивность ныне всего лишь припоминаемого настоящего переживалась в некоей свободной от времени и в высшей степени неожиданной посмертной актуальности.

Мне кажется симптоматичным, что Пруст всплывает именно в тексте про утопии, которые обычно мыслят либо как проект будущего, либо как нечто вневременное. Пруст же, описывая прошлое, создаёт утопию-наоборот, которую, наверное, можно описать в понятии Золотого века, в котором всё было хорошо, в котором ещё не случилось грехопадения. Важно при этом, что утопичность заключается в выдуманности этого прошло, его ненастоящести. И постольку, поскольку оно является утопичным и воображаемым, постольку оно связано с настоящим, а не является всего лишь ностальгией.

Telegram

Философский факультет МГУ имени М.В.Ломоносова

Приглашаем на ридинг-семинар, посвящённый тексту Фредерика Джеймисона «Прогресс vs утопия, или Можем ли мы вообразить будущее?»

⏰ 26 ноября, 17:00, коворкинг

Осенью этого года не стало одного из наиболее известных исследователей постмодернизма. Практически…

www.group-telegram.com/ar/strongerthanhuman.com/341

490 viewsedited  Nov 27 at 16:58

Вчера ходил к коллегам в альма-матер на ридинг Джеймисона. Дважды в этом тексте про утопии случился неожиданный Пруст:

Природа этого обширного коллективного субтекста, с его специфическими структурными пределами и преобразованиями, могла бы быть описана прежде всего в собственно нарративных категориях: закрытость (closure), сдерживание (recontainment), производство эпизодов и т.д. И здесь снова может оказаться полезной прямая аналогия с динамикой индивидуального бессознательного. Например, с тем, какзамкнутость Пруста в закупоренной комнате, символическое угасание его собственных отношений с каким-либо возможным личным или историческим будущим определяет формальные инновации и изумительные структурные ухищрения его исключительно ретроспективной нарративной продукции.

Проект Пруста стал наиболее монументальным элитарным выражением этого открытия, а именно: настоящее— в данном обществе, в условиях физической и психической диссоциации человеческих субъектов, населяющих его, — недоступно непосредственно, оно немо, затерто привычкой, лишено аффекта. Поэтому необходимы изощренные стратегии опосредования, если мы хотим каким-то образом вырваться из нашей монадической обособленности и ощутить впервые и всерьез то «настоящее», которое, собственно, и есть единственное, что у нас имеется. Ретроспективное письмо памяти и переписывание прошлого используются Прустом для того, чтобы интенсивность ныне всего лишь припоминаемого настоящего переживалась в некоей свободной от времени и в высшей степени неожиданной посмертной актуальности.

Мне кажется симптоматичным, что Пруст всплывает именно в тексте про утопии, которые обычно мыслят либо как проект будущего, либо как нечто вневременное. Пруст же, описывая прошлое, создаёт утопию-наоборот, которую, наверное, можно описать в понятии Золотого века, в котором всё было хорошо, в котором ещё не случилось грехопадения. Важно при этом, что утопичность заключается в выдуманности этого прошло, его ненастоящести. И постольку, поскольку оно является утопичным и воображаемым, постольку оно связано с настоящим, а не является всего лишь ностальгией.

BY Ларин