Настоящий праздник — на ЛитРес появилась новая книга Васякиной. В «Розе» Оксана обращается к воспоминаниям о жизни своей тети, родной сестры матери. Третий большой текст Васякиной как и предыдущие части трилогии захватывает чистотой и простотой языка и делает нас свидетелями документальной реконструкции личных историй.
«Майя Анджелу пишет, что дом остается в человеке навсегда. Он остается под кожей и в складках ушных раковин».
«Свой первый роман я написала в бордовом кресле в съемной квартире, заваленной хозяйскими книгами. Я шла во тьме и не знала, куда иду, но меня тянуло к письму».
«Раньше люди верили, что старые зеркала помнят все увиденное. В некотором смысле, так и есть. Я и есть живое зеркало. Я помню все – нежную белую кожу на бабкиной щеке, ее карие глаза под уставшими веками. Я помню облизанные ветром камни на казахстанских горах. Я помню запах старых занавесок в коричневом вагоне поезда Москва – Баку».
Настоящий праздник — на ЛитРес появилась новая книга Васякиной. В «Розе» Оксана обращается к воспоминаниям о жизни своей тети, родной сестры матери. Третий большой текст Васякиной как и предыдущие части трилогии захватывает чистотой и простотой языка и делает нас свидетелями документальной реконструкции личных историй.
«Майя Анджелу пишет, что дом остается в человеке навсегда. Он остается под кожей и в складках ушных раковин».
«Свой первый роман я написала в бордовом кресле в съемной квартире, заваленной хозяйскими книгами. Я шла во тьме и не знала, куда иду, но меня тянуло к письму».
«Раньше люди верили, что старые зеркала помнят все увиденное. В некотором смысле, так и есть. Я и есть живое зеркало. Я помню все – нежную белую кожу на бабкиной щеке, ее карие глаза под уставшими веками. Я помню облизанные ветром камни на казахстанских горах. Я помню запах старых занавесок в коричневом вагоне поезда Москва – Баку».
Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ar
