Хрупкость персоналистских режимов при передаче власти была выявлена в Античности и подтверждается в современности.
Институты делают режим более гибким и, следовательно, более прочным, распределяя его опоры по более широкой площади. Они помогают обставить процесс передачи власти не как акт персонального произвола правителя, а как результат согласия между властью и народом, камуфлируют личное желание под коллективное. Передача власти происходит в роскошно оформленном процедурном футляре.
Но у обременения авторитаризма институтами есть и слабая сторона. Институты ослабляют хватку режима. Часть усилий уходит на их создание и поддержание в нужном редуцированном состоянии. Силы правителя расходуются не только на то, чтобы контролировать общество, но и на надзор за институтами, которые, в свою очередь, контролируют общество на вверенных им участках. Усилие власти доходит до общества не напрямую, а опосредованно.
Кроме того, когда личный авторитет правителя по каким-то причинам ослабевает - в результате старости, болезни или смерти, глубокого экономического кризиса, проигранной войны, - в людях, наполняющих буферные институты, включается программа самосохранения, поскольку правитель больше не является главным гарантом их безопасности. Тогда редуцированные институты выходят из-под контроля и начинают вести собственную игру.
Когда авторитарный правитель теряет власть или оказывается не способен ее передать, в том числе потому, что ему препятствуют им же созданные институты, говорят о крахе режима. Но крах никогда не происходит в вакууме, история страны не кончается вместе с историей режима: павший режим растворяется в истории, определяя химический состав национального будущего.
Авторитаризм с институтами можно рассматривать как аномалию, а можно - как стадию национальной истории. Первое предполагает взгляд на авторитарный режим как на герметичную, замкнутую в себе систему, существующую отдельно от основного движения истории, - лужу или заводь на берегу реки. Альтернативный взгляд может исходить из того, что авторитаризм с институтами - одна из стадий развития общества (которое совершенно не обязано поступательно идти только вперед к увеличению количества свободы, но может и петлять). В конце концов все европейские демократические государства когда-то прошли через авторитаризм с институтами по пути от абсолютных монархий к монархиям парламентским и конституционным или даже к республикам.
Конец авторитаризма с институтами, по итогам которого институтов становится больше, а авторитаризма меньше, можно рассматривать как крушение, проигрыш режима, а можно - как исполнение им своей задачи.
Лидер авторитарного режима осознает, что момент передачи власти - момент слабости. Гусеница уже не ползает и не пожирает растения с прежней активностью, а бабочка еще не летает. И главное: неизвестно, куда она полетит и что расскажет о гусенице.
Слабость авторитаризма состоит в том, что его легитимность всегда дефектна. Она всегда домыслена, достроена в воображении. В ней есть элементы дополненной реальности. И соперники или наследники всегда чувствуют искушение возвести свою легитимность на явном или замаскированном отрицании дефектной легитимности предыдущего правления: предшественники делали так, а мы иначе, потому что так было неправильно, а неправильно было потому, что они творили произвол и вас, граждан, не спросили, а мы спросим. Именно так развивалась русская политическая история XX-го и начала XXI века. Именно такого строительства новой легитимности на руинах своего наследия хочет избежать Путин и не находит способа, как его избежать.
Реальная опасность очередного сезона сериала «Демонтаж» служит для лидера, пока сам он еще жив и активен, важным стимулом или передать власть подконтрольному преемнику, или стать преемником самого себя. После колебаний Путин, очевидно, выбрал второй вариант.
Хрупкость персоналистских режимов при передаче власти была выявлена в Античности и подтверждается в современности.
Институты делают режим более гибким и, следовательно, более прочным, распределяя его опоры по более широкой площади. Они помогают обставить процесс передачи власти не как акт персонального произвола правителя, а как результат согласия между властью и народом, камуфлируют личное желание под коллективное. Передача власти происходит в роскошно оформленном процедурном футляре.
Но у обременения авторитаризма институтами есть и слабая сторона. Институты ослабляют хватку режима. Часть усилий уходит на их создание и поддержание в нужном редуцированном состоянии. Силы правителя расходуются не только на то, чтобы контролировать общество, но и на надзор за институтами, которые, в свою очередь, контролируют общество на вверенных им участках. Усилие власти доходит до общества не напрямую, а опосредованно.
Кроме того, когда личный авторитет правителя по каким-то причинам ослабевает - в результате старости, болезни или смерти, глубокого экономического кризиса, проигранной войны, - в людях, наполняющих буферные институты, включается программа самосохранения, поскольку правитель больше не является главным гарантом их безопасности. Тогда редуцированные институты выходят из-под контроля и начинают вести собственную игру.
Когда авторитарный правитель теряет власть или оказывается не способен ее передать, в том числе потому, что ему препятствуют им же созданные институты, говорят о крахе режима. Но крах никогда не происходит в вакууме, история страны не кончается вместе с историей режима: павший режим растворяется в истории, определяя химический состав национального будущего.
Авторитаризм с институтами можно рассматривать как аномалию, а можно - как стадию национальной истории. Первое предполагает взгляд на авторитарный режим как на герметичную, замкнутую в себе систему, существующую отдельно от основного движения истории, - лужу или заводь на берегу реки. Альтернативный взгляд может исходить из того, что авторитаризм с институтами - одна из стадий развития общества (которое совершенно не обязано поступательно идти только вперед к увеличению количества свободы, но может и петлять). В конце концов все европейские демократические государства когда-то прошли через авторитаризм с институтами по пути от абсолютных монархий к монархиям парламентским и конституционным или даже к республикам.
Конец авторитаризма с институтами, по итогам которого институтов становится больше, а авторитаризма меньше, можно рассматривать как крушение, проигрыш режима, а можно - как исполнение им своей задачи.
Лидер авторитарного режима осознает, что момент передачи власти - момент слабости. Гусеница уже не ползает и не пожирает растения с прежней активностью, а бабочка еще не летает. И главное: неизвестно, куда она полетит и что расскажет о гусенице.
Слабость авторитаризма состоит в том, что его легитимность всегда дефектна. Она всегда домыслена, достроена в воображении. В ней есть элементы дополненной реальности. И соперники или наследники всегда чувствуют искушение возвести свою легитимность на явном или замаскированном отрицании дефектной легитимности предыдущего правления: предшественники делали так, а мы иначе, потому что так было неправильно, а неправильно было потому, что они творили произвол и вас, граждан, не спросили, а мы спросим. Именно так развивалась русская политическая история XX-го и начала XXI века. Именно такого строительства новой легитимности на руинах своего наследия хочет избежать Путин и не находит способа, как его избежать.
Реальная опасность очередного сезона сериала «Демонтаж» служит для лидера, пока сам он еще жив и активен, важным стимулом или передать власть подконтрольному преемнику, или стать преемником самого себя. После колебаний Путин, очевидно, выбрал второй вариант.
BY Дилетант
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ar
