Дисбаланс в планировании у меня, как мне кажется, взялся от страшного желания жизни и деятельности после двух лет существования призрака, плачущего на грудах мертвых тел. Так я изнутри воспринимаю сейчас свои первые два года полномасштабного вторжения, проведенных в состоянии измененного сознания. Я подозреваю, что состояние до сих пор измененное, но его настройка как раз специально такая, чтобы жить и развиваться в этом несконечаемом кошмаре и трауре, сильно фокусируясь на своих интересах. В каком-то смысле мои занятия психологией и психиатрией сейчас — эскапизм от войны. Но с другой стороны, не является ли война эскапизмом от психологии? It does make sense!
В любом случае, дисбаланс есть, и самое грустное то, что на этом этапе настройки календаря из моего времени слегка выпала важная часть моей жизни (и способа существования) — это блог. Я так-то рада, что у меня почти нет времени листать соцсети, потому что последние полгода я наконец могу читать книги. Правда, половину из них я не заканчиваю, но я сейчас совершенно не вижу смысла в заканчивании некоторых книг, потому что большинство из них я купила исключительно для стимуляции собственного письма (а те что про науку — те заканчиваю, конечно).
Впрочем, такой перерыв с блогом даже и полезен, чтобы отвязаться от идентичности «свидетеля катастрофы», которому можно только страдать и транслировать ужасы. Хочется впустить в блог возникшую за последние полгода обновленную личность, у которой есть какие-то иные фокусы внимания, кроме войны и смерти. Кстати, вот каждый раз, когда вспоминаю об этом военном фокусе, по спине пробегает дрожь и становится не по себе. Всё ещё держит чувство, что невозможно писать не про войну, что невозможно жить не войной. Но если внимательно в это вкопаться, то, во-первых, мы тут и так живем войной, просто это уже норма, а во-вторых, войной по большей части можно только умирать, а не жить — и здорово ей всё-таки что-нибудь противопоставить.
Противопоставить я могу только то, что знаю: человековедение, творчество, дух. Такие эфемерные, сложные, медленные (хотя иногда они кажутся мгновенными) штуки. Встречала много психологов и психотерапевтов, кто на фоне масштабной войны дошли до выгорания: я так долго работаю над такими тонкими штуками с одним человеком — а тем временем на машстабе множеств люди творят такую дичь, что руки опускаются. Но тут уж как с машинами скорой помощи и медиками: собираем долго, всё равно не хватает, но каждая спасенная жизнь — это праздник.
Мне еще предстоит сформулировать виденье того, как мои занятия (предположительно) должны изменить мир. Как мне видится сейчас, то из нашей а-ля уханьской лаборатории должна начаться пандемия созидательности — ведь это фокус моей работы в основных занятиях. В коучинге я помогаю людям созидать себя, дотягиваться до своих смелых мечтаний, реализовывать тайные амбиции, находить свой творческий потенциал и реализовывать его. А в письме — исследую методы работы с источниками своей творческости, которая вообще лежит в основе мечтаний. В общем, мне нужно создать некий творческий вирус, а если учесть, что культура — это конгломераты мемов по Докинзу, то я на правильном пути мысли.
Господи, да мне опять столько всего интересно, что с ума сойти можно. Главная задача на будущее — всем этим вас тут заинтересовать так, чтоб никакие прививки не помогли распространению этого вируса творчества, мечтаний и сотрудничества! За кадром слышится тоненький дьявольский смех.
Дисбаланс в планировании у меня, как мне кажется, взялся от страшного желания жизни и деятельности после двух лет существования призрака, плачущего на грудах мертвых тел. Так я изнутри воспринимаю сейчас свои первые два года полномасштабного вторжения, проведенных в состоянии измененного сознания. Я подозреваю, что состояние до сих пор измененное, но его настройка как раз специально такая, чтобы жить и развиваться в этом несконечаемом кошмаре и трауре, сильно фокусируясь на своих интересах. В каком-то смысле мои занятия психологией и психиатрией сейчас — эскапизм от войны. Но с другой стороны, не является ли война эскапизмом от психологии? It does make sense!
В любом случае, дисбаланс есть, и самое грустное то, что на этом этапе настройки календаря из моего времени слегка выпала важная часть моей жизни (и способа существования) — это блог. Я так-то рада, что у меня почти нет времени листать соцсети, потому что последние полгода я наконец могу читать книги. Правда, половину из них я не заканчиваю, но я сейчас совершенно не вижу смысла в заканчивании некоторых книг, потому что большинство из них я купила исключительно для стимуляции собственного письма (а те что про науку — те заканчиваю, конечно).
Впрочем, такой перерыв с блогом даже и полезен, чтобы отвязаться от идентичности «свидетеля катастрофы», которому можно только страдать и транслировать ужасы. Хочется впустить в блог возникшую за последние полгода обновленную личность, у которой есть какие-то иные фокусы внимания, кроме войны и смерти. Кстати, вот каждый раз, когда вспоминаю об этом военном фокусе, по спине пробегает дрожь и становится не по себе. Всё ещё держит чувство, что невозможно писать не про войну, что невозможно жить не войной. Но если внимательно в это вкопаться, то, во-первых, мы тут и так живем войной, просто это уже норма, а во-вторых, войной по большей части можно только умирать, а не жить — и здорово ей всё-таки что-нибудь противопоставить.
Противопоставить я могу только то, что знаю: человековедение, творчество, дух. Такие эфемерные, сложные, медленные (хотя иногда они кажутся мгновенными) штуки. Встречала много психологов и психотерапевтов, кто на фоне масштабной войны дошли до выгорания: я так долго работаю над такими тонкими штуками с одним человеком — а тем временем на машстабе множеств люди творят такую дичь, что руки опускаются. Но тут уж как с машинами скорой помощи и медиками: собираем долго, всё равно не хватает, но каждая спасенная жизнь — это праздник.
Мне еще предстоит сформулировать виденье того, как мои занятия (предположительно) должны изменить мир. Как мне видится сейчас, то из нашей а-ля уханьской лаборатории должна начаться пандемия созидательности — ведь это фокус моей работы в основных занятиях. В коучинге я помогаю людям созидать себя, дотягиваться до своих смелых мечтаний, реализовывать тайные амбиции, находить свой творческий потенциал и реализовывать его. А в письме — исследую методы работы с источниками своей творческости, которая вообще лежит в основе мечтаний. В общем, мне нужно создать некий творческий вирус, а если учесть, что культура — это конгломераты мемов по Докинзу, то я на правильном пути мысли.
Господи, да мне опять столько всего интересно, что с ума сойти можно. Главная задача на будущее — всем этим вас тут заинтересовать так, чтоб никакие прививки не помогли распространению этого вируса творчества, мечтаний и сотрудничества! За кадром слышится тоненький дьявольский смех.
BY Настигло
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively.
from ar
