Вышел на этот раз полный ролик нашего с Александром Кащенко разговора. Вообще, это, наверное, первый разговор формата, когда я пытаю собеседника вопросами "где наша великая культура? где наша великая философия? где наше мощное образование? делать-то что?". Я, может, и перегибаю палку, зато получаю радикально точные ответы — "этих убрать, этих сменить, тех поставить".
Как говорил Леонид Броневой в образе Мюллера: "Разведчик должен изъясняться только существительными и глаголами: он пришёл, она встретилась, он передал". Очень толковая мысль. Сначала нам нужно вооружиться четким понятийным аппаратом, чтобы максимально твердо ответить на важные вопросы, влияющие на дальнейшее функционирование системы, потом придет время для более витиеватых формул. Великое исправление имен — это все-таки, когда каждое слово стоит на своем месте, каждое понятие имеет четкие границы определения. У либералов, кстати, именно так, поэтому их риторика воспринимается будто бы легче.
А если не получится, то будем показывать одного Достоевского. Хотя бы напоследок отыграемся.
Вышел на этот раз полный ролик нашего с Александром Кащенко разговора. Вообще, это, наверное, первый разговор формата, когда я пытаю собеседника вопросами "где наша великая культура? где наша великая философия? где наше мощное образование? делать-то что?". Я, может, и перегибаю палку, зато получаю радикально точные ответы — "этих убрать, этих сменить, тех поставить".
Как говорил Леонид Броневой в образе Мюллера: "Разведчик должен изъясняться только существительными и глаголами: он пришёл, она встретилась, он передал". Очень толковая мысль. Сначала нам нужно вооружиться четким понятийным аппаратом, чтобы максимально твердо ответить на важные вопросы, влияющие на дальнейшее функционирование системы, потом придет время для более витиеватых формул. Великое исправление имен — это все-таки, когда каждое слово стоит на своем месте, каждое понятие имеет четкие границы определения. У либералов, кстати, именно так, поэтому их риторика воспринимается будто бы легче.
А если не получится, то будем показывать одного Достоевского. Хотя бы напоследок отыграемся.
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off.
from ar
