39-летнего жителя Воронежской области уже дважды отправили на передовую в Украине, несмотря на обострение панкреатита.
После выхода из окружения мужчина 5 дней ходил по лесам Луганской области с сильными болями в животе, нашёл комендатуру, попросил медицинской помощи, но вместо этого его вновь отправили на войну.
В редакцию ASTRA обратилась супруга 39-летнего Павла Соколова. Она рассказала, что мужчину мобилизовали без медкомиссии, несмотря на хронический панкреатит.
«Мой муж мобилизован 22 сентября Новрусманским военкоматом Воронежской области в военную часть в городе Богучар. А 26 сентября он уже был на территории Украины. Ему 39 лет, рядовой, хронический панкреатит, медкомиссии не было, все равно забрали. 23 октября вышел из окружения у села Невское, 5 дней ходил по лесам, вышел в Старобельск. 2 ноября обратился в комендатуру. У него обострился хронический панкреатит, сильные боли. Медицинская помощь оказана не была и, 3 ноября через Валуйки его снова увезли на фронт», — рассказала супруга. Сейчас связи с мужем у женщины нет.
Если вы юрист или правозащитник и готовы помочь жене мобилизованного добиться его возвращения для оказания медпомощи, напишите в редакцию ASTRA: @Astra4bot
39-летнего жителя Воронежской области уже дважды отправили на передовую в Украине, несмотря на обострение панкреатита.
После выхода из окружения мужчина 5 дней ходил по лесам Луганской области с сильными болями в животе, нашёл комендатуру, попросил медицинской помощи, но вместо этого его вновь отправили на войну.
В редакцию ASTRA обратилась супруга 39-летнего Павла Соколова. Она рассказала, что мужчину мобилизовали без медкомиссии, несмотря на хронический панкреатит.
«Мой муж мобилизован 22 сентября Новрусманским военкоматом Воронежской области в военную часть в городе Богучар. А 26 сентября он уже был на территории Украины. Ему 39 лет, рядовой, хронический панкреатит, медкомиссии не было, все равно забрали. 23 октября вышел из окружения у села Невское, 5 дней ходил по лесам, вышел в Старобельск. 2 ноября обратился в комендатуру. У него обострился хронический панкреатит, сильные боли. Медицинская помощь оказана не была и, 3 ноября через Валуйки его снова увезли на фронт», — рассказала супруга. Сейчас связи с мужем у женщины нет.
Если вы юрист или правозащитник и готовы помочь жене мобилизованного добиться его возвращения для оказания медпомощи, напишите в редакцию ASTRA: @Astra4bot
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram.
from us
