Сегодня всемирный день Битлз.
У них была всего одна нарисованная обложка. Если не считать Yellow Submarine, но там просто герои из мультика.
Итак, в 1966 году они делают альбом Revolver. Почему такое название – они и сами толком объяснить не могли. Их тянуло к экспериментам, новому звуку, в одной песне вообще соло-гитару записали наоборот.
И обложку хотели необычную, для чего позвали Клауса Формана. Это их старинный приятель-немец еще со времен угарного Гамбурга, когда мальчуганов никто не знал. Клаус тоже был музыкантом, но главное – художником, иллюстратором.
Вокруг царило психоделическое многоцветье, а Клаус решил сделать обложку графичной и монохромной. Он сам говорил, что вдохновлялся работами Обри Бердслея, как раз тогда в Лондоне шла его выставка.
Но к четырем нарисованным лицам все же добавил коллаж из фотографий.
Когда Брайан Эпстайн, менеджер и пастырь битлов, увидел рисунок – воскликнул: «Да! То, что надо, ты ухватил суть их новой музыки».
Клаус жив до сих пор, ему в этом году будет 87.
У них была всего одна нарисованная обложка. Если не считать Yellow Submarine, но там просто герои из мультика.
Итак, в 1966 году они делают альбом Revolver. Почему такое название – они и сами толком объяснить не могли. Их тянуло к экспериментам, новому звуку, в одной песне вообще соло-гитару записали наоборот.
И обложку хотели необычную, для чего позвали Клауса Формана. Это их старинный приятель-немец еще со времен угарного Гамбурга, когда мальчуганов никто не знал. Клаус тоже был музыкантом, но главное – художником, иллюстратором.
Вокруг царило психоделическое многоцветье, а Клаус решил сделать обложку графичной и монохромной. Он сам говорил, что вдохновлялся работами Обри Бердслея, как раз тогда в Лондоне шла его выставка.
Но к четырем нарисованным лицам все же добавил коллаж из фотографий.
Когда Брайан Эпстайн, менеджер и пастырь битлов, увидел рисунок – воскликнул: «Да! То, что надо, ты ухватил суть их новой музыки».
Клаус жив до сих пор, ему в этом году будет 87.
#людиХ
Не надо бояться приставать к незнакомым. Людям нравится, когда их спрашивают про них же. Люди радостно отвечают. Сколько историй, сюжетов я так нашел.
Забежал с раннего утра в магаз за кокосовым молоком. А там в кассе дядька – мой примерно ровесник, и бойко так с девчонкой-кассиршей на тайском.
Дядька совершенно европейского вида. И болтает, кассирша хихикает.
Ну я его подкараулил у входа.
Икскьюз ми, говорю, но откуда вы так знаете тайский?
Оказывается, на Самуи он живет уже 25 лет. Сам из Брайтона, что в Великобритании, учитель английского. Взял жену, переехали, тут выросли сыновья.
Узнав, что я из России, воскликнул: «Знаете, кто мой любимый писатель? Солженицын!»
Хм, говорю, а what about Chekhov, Tolstoy, Dostoevsky?
«Они ничего, но Солженицын тзе бест».
И начал мне объяснять, какой это великий мыслитель и как все знал про мироустройство.
То есть сцена: в глуши на Самуи англичанин объясняет русскому про величие Солженицына.
На прощание я выяснил, что зовут моего славного учителя Курт.
О, говорю, как прям Кобейна?
«Da!», ответил по-русски, захохотал.
Не надо бояться приставать к незнакомым. Людям нравится, когда их спрашивают про них же. Люди радостно отвечают. Сколько историй, сюжетов я так нашел.
Забежал с раннего утра в магаз за кокосовым молоком. А там в кассе дядька – мой примерно ровесник, и бойко так с девчонкой-кассиршей на тайском.
Дядька совершенно европейского вида. И болтает, кассирша хихикает.
Ну я его подкараулил у входа.
Икскьюз ми, говорю, но откуда вы так знаете тайский?
Оказывается, на Самуи он живет уже 25 лет. Сам из Брайтона, что в Великобритании, учитель английского. Взял жену, переехали, тут выросли сыновья.
Узнав, что я из России, воскликнул: «Знаете, кто мой любимый писатель? Солженицын!»
Хм, говорю, а what about Chekhov, Tolstoy, Dostoevsky?
«Они ничего, но Солженицын тзе бест».
И начал мне объяснять, какой это великий мыслитель и как все знал про мироустройство.
То есть сцена: в глуши на Самуи англичанин объясняет русскому про величие Солженицына.
На прощание я выяснил, что зовут моего славного учителя Курт.
О, говорю, как прям Кобейна?
«Da!», ответил по-русски, захохотал.
Новое достижение. Ъ сообщает: за минувший год было продано антидепрессантов почти на 17 процентов больше, чем в 2023м.
Их продажи вообще колоссально выросли с февраля 2022, это десятки миллиардов рублей.
Нефть и антидепрессанты спасают бюджет.
Их продажи вообще колоссально выросли с февраля 2022, это десятки миллиардов рублей.
Нефть и антидепрессанты спасают бюджет.
Не пробыв и двух лет на посту, Елизавета Лихачева оставляет Пушкинский. Она классная музейщица, но, видимо, излишне строптивая по нынешним временам.
На ее место назначена Ольга Галактионова. Она возглавляла гособъединение РОСИЗО, из последних ее достижений – выставка Кукрыниксов в Манеже. (Тут их карикатура.)
На ее место назначена Ольга Галактионова. Она возглавляла гособъединение РОСИЗО, из последних ее достижений – выставка Кукрыниксов в Манеже. (Тут их карикатура.)
Две подружки из лондонского колледжа решили выступать. Одну звали Флоренс Уэлч, вторую – Изабелла Саммерс. Одна пела, вторая на клавишах. Название придумали Florence and the Machine. Машина с большой, ибо это кликуха была Изабеллы.
В 2009 году выпустили первый альбом – Lungs. К этому времени они уже набрали и других музыкантов. (Йес, моя рубрика «музло с утра») И дебют прям удался. У Флоренс классный голос, магический и летящий, что все тут же сразу отметили.
Мне кажется, это их лучший альбом – чистый и искренний – дальше они уйдут в некоторую патетику, что лично мне уже так себе.
В 2009 году выпустили первый альбом – Lungs. К этому времени они уже набрали и других музыкантов. (Йес, моя рубрика «музло с утра») И дебют прям удался. У Флоренс классный голос, магический и летящий, что все тут же сразу отметили.
Мне кажется, это их лучший альбом – чистый и искренний – дальше они уйдут в некоторую патетику, что лично мне уже так себе.
Арт-чемпионы прошлого года. Самые дорогие художники.
На третьем месте – Пикассо. В сумме его работы набрали $221,6 млн. Пабло уже давно среди рекордсменов, а если вспомнить, сколько он всего успел за огромную жизнь – короче, работ хватит еще лет на сто.
На втором – Клод Моне. Наторговали на $293,4 млн. Здесь его картина 1893 года «Стога в Живерни». Ее продали на Sotheby's за 35 млн.
На первом – Рене Магритт. Собрал $312,3 млн. О недавней продаже его «Империи света» я тут рассказывал.
В общем, без особых сенсаций. Но суммы впечатляют, один Моне чего стоит. Самое дорогое сено в истории.
На третьем месте – Пикассо. В сумме его работы набрали $221,6 млн. Пабло уже давно среди рекордсменов, а если вспомнить, сколько он всего успел за огромную жизнь – короче, работ хватит еще лет на сто.
На втором – Клод Моне. Наторговали на $293,4 млн. Здесь его картина 1893 года «Стога в Живерни». Ее продали на Sotheby's за 35 млн.
На первом – Рене Магритт. Собрал $312,3 млн. О недавней продаже его «Империи света» я тут рассказывал.
В общем, без особых сенсаций. Но суммы впечатляют, один Моне чего стоит. Самое дорогое сено в истории.
#людиХ
Старожилы помнят: была такая программа – Акулы пера. Куда приходили молодые глупые журналюги в поисках славы. Ну и я в том числе.
Записи шли по субботам и воскресеньям, по три программы в день. То есть шесть героев подряд.
О, мы их ждали, мы готовились. Надо же было задать вопрос понаглей, чтобы блеснуть, чтобы запомниться. Мы были дико смешные в этой своей игрушечной злобе, но за это программу и смотрели.
Одним из гостей был Мазаев. Возник он эффектно. Мы толпились в коридоре, и тут вносят ящик шампанского – да, прямо так, по-гусарски, именно ящик. А следом Мазаев: «Ребят, это вам!»
Никто из участников никогда таких подарков не делал. Так что в жаркую маленькую студию мы входили уже страшно веселые, с пузырьками в глазах.
Но самовлюбленной наглости это не отменяло, даже наоборот.
Мотор.
Мазаев сидит – со знаменитым своим выражением суровой невозмутимости.
И кто-то задает «очень смелый» вопрос: «Сергей, а вы слышали, что Борис Моисеев назвал вас тупым мудаком? Что вы думаете об этом?»
«Да, всё так и есть», – кратко отвечает Мазаев.
«Что так и есть?» – изумляется журналюга.
«Ну как он сказал. Не видно, что ли».
Мазай и так нравился мне как музыкант, а тут я его совсем полюбил.
Старожилы помнят: была такая программа – Акулы пера. Куда приходили молодые глупые журналюги в поисках славы. Ну и я в том числе.
Записи шли по субботам и воскресеньям, по три программы в день. То есть шесть героев подряд.
О, мы их ждали, мы готовились. Надо же было задать вопрос понаглей, чтобы блеснуть, чтобы запомниться. Мы были дико смешные в этой своей игрушечной злобе, но за это программу и смотрели.
Одним из гостей был Мазаев. Возник он эффектно. Мы толпились в коридоре, и тут вносят ящик шампанского – да, прямо так, по-гусарски, именно ящик. А следом Мазаев: «Ребят, это вам!»
Никто из участников никогда таких подарков не делал. Так что в жаркую маленькую студию мы входили уже страшно веселые, с пузырьками в глазах.
Но самовлюбленной наглости это не отменяло, даже наоборот.
Мотор.
Мазаев сидит – со знаменитым своим выражением суровой невозмутимости.
И кто-то задает «очень смелый» вопрос: «Сергей, а вы слышали, что Борис Моисеев назвал вас тупым мудаком? Что вы думаете об этом?»
«Да, всё так и есть», – кратко отвечает Мазаев.
«Что так и есть?» – изумляется журналюга.
«Ну как он сказал. Не видно, что ли».
Мазай и так нравился мне как музыкант, а тут я его совсем полюбил.
Байден съехал из Белого дома, его вещи оттуда вывезли.
Но ведь точно дед что-то забудет, вернется не раз.
Но ведь точно дед что-то забудет, вернется не раз.
Боже, неужели. Сделка Израиля и хамас началась. Должны выдать трех первых женщин-заложниц.
Лишь бы не сорвалось в последний момент, все же настолько там…
Ладно, теперь разумней молчать и ждать новостей.
Лишь бы не сорвалось в последний момент, все же настолько там…
Ладно, теперь разумней молчать и ждать новостей.
Сообщают: археологи нашли в Помпеях шикарную частную баню, даже целый спа-комплекс. Колонны, фрески, мозаики. Зона отдыха и молельная комната.
А какие невероятные открытия ждут археологов будущего, когда те откопают Рублевку.
А какие невероятные открытия ждут археологов будущего, когда те откопают Рублевку.
Вроде ему было назначено стать музыкантом: папа – известный композитор, мама пианистка.
Но он рос замкнутым, даже говорить начал поздно. Ему было шесть лет, когда умер отец. Мать, вся из себя феминистка, укатила в Мюнхен, продолжать образование. А его отдала подруге на воспитание в коммуну, это же так прогрессивно.
Но тут и проявился талант: он стал рисовать.
Когда свободолюбивая мать убедилась, что это не просто детские глупости, ей овладела новая мания – она решила сделать из него гения. Нашла отличных учителей.
То ли старания матери помогли, то ли его упорство, то ли все-таки он был действительно гением – на самом деле, и то, и другое. И третье.
Тут его автопортрет в 20 лет – в глазах видна неуверенность: а тем ли я занимаюсь. Он действительно был очень долго в себе не уверен.
Но в результате мы получили Валентина Серова. Которому сегодня 160.
Но он рос замкнутым, даже говорить начал поздно. Ему было шесть лет, когда умер отец. Мать, вся из себя феминистка, укатила в Мюнхен, продолжать образование. А его отдала подруге на воспитание в коммуну, это же так прогрессивно.
Но тут и проявился талант: он стал рисовать.
Когда свободолюбивая мать убедилась, что это не просто детские глупости, ей овладела новая мания – она решила сделать из него гения. Нашла отличных учителей.
То ли старания матери помогли, то ли его упорство, то ли все-таки он был действительно гением – на самом деле, и то, и другое. И третье.
Тут его автопортрет в 20 лет – в глазах видна неуверенность: а тем ли я занимаюсь. Он действительно был очень долго в себе не уверен.
Но в результате мы получили Валентина Серова. Которому сегодня 160.
#людиХ
Все ее называли Евгения Павловна, все-таки должность, но мне разрешила без церемоний, по имени.
Евгения, Женя – директор музея Чехова в Южно-Сахалинске. Деловитая, быстрая, обаятельная.
На Сахалине тогда я оказался впервые, семь лет назад. (И не уверен, что еще окажусь.) Была у меня некоторая культурная – обойдусь без подробностей – миссия.
И Женя вдруг говорит: «А хотите со мной поехать? Вы же остров почти и не видели».
Еще б я отказывался.
Мы ехали между заснеженных сопок, дороги извилистые, небо ясное, синее.
Конечно, я расспрашивал про Сахалин. Узнал, что тут есть люди, которые ни разу не бывали на материке. Им там просто нечего делать.
А Москва? Да что эта ваша Москва.
«Как-то попала в ваше метро, говорит Женя, чувствую: мне прям дурно! Я бегом наверх. Да и там не лучше. У вас же небо низкое, давит. Дышать нечем. Нет, я с Сахалина никуда. Нам здесь хорошо».
Она привезла меня к берегу, вдали на камнях лежали упитанные морские котики. Они рычали так громко, что даже покрывали шум моря.
Все ее называли Евгения Павловна, все-таки должность, но мне разрешила без церемоний, по имени.
Евгения, Женя – директор музея Чехова в Южно-Сахалинске. Деловитая, быстрая, обаятельная.
На Сахалине тогда я оказался впервые, семь лет назад. (И не уверен, что еще окажусь.) Была у меня некоторая культурная – обойдусь без подробностей – миссия.
И Женя вдруг говорит: «А хотите со мной поехать? Вы же остров почти и не видели».
Еще б я отказывался.
Мы ехали между заснеженных сопок, дороги извилистые, небо ясное, синее.
Конечно, я расспрашивал про Сахалин. Узнал, что тут есть люди, которые ни разу не бывали на материке. Им там просто нечего делать.
А Москва? Да что эта ваша Москва.
«Как-то попала в ваше метро, говорит Женя, чувствую: мне прям дурно! Я бегом наверх. Да и там не лучше. У вас же небо низкое, давит. Дышать нечем. Нет, я с Сахалина никуда. Нам здесь хорошо».
Она привезла меня к берегу, вдали на камнях лежали упитанные морские котики. Они рычали так громко, что даже покрывали шум моря.
Говорят, целых шестнадцать дизайнеров отказались наряжать Меланию на церемонию. В том числе Том Форд, Марк Джейкобс, Зак Позен.
Встали в позен.
Встали в позен.
Аэропорт Сингапура, у меня тут пересадка. Шел в курилку, смотрю написано - Butterfly garden.
Что еще за бабочки в аэропорту, блин.
А там реально пространство, где зелень, летают тропические эти чертовки. Видите, сидят на кружках ананаса, это у них ланч здесь такой.
Мало того, здесь есть круглый стеллаж, в нем висят пестрые куколки, и можно следить, как рождаются бабочки.
В общем я забыл про курение и как полоумный набоков бегал за этими лепидоптерами.
Что еще за бабочки в аэропорту, блин.
А там реально пространство, где зелень, летают тропические эти чертовки. Видите, сидят на кружках ананаса, это у них ланч здесь такой.
Мало того, здесь есть круглый стеллаж, в нем висят пестрые куколки, и можно следить, как рождаются бабочки.
В общем я забыл про курение и как полоумный набоков бегал за этими лепидоптерами.
Знаете, где висит этот «Боярский свадебный пир» Константина Маковского?
В сердце Вашингтона, в поместье Хиллвуд. Его хозяйкой была Марджори Мерривезер Пост, не женщина, а мечта поэта. Рано унаследовав продуктовую компанию, Пост быстро оказалась самой богатой женщиной Америки.
Ее третьим мужем стал Джозеф Дэвис, вскоре назначенный послом в СССР. Марджори поехала с ним, это был чудесный 1937 год. Перед супругами открывали музеи и любые спецхраны, жена Молотова лично водила экскурсии. Их одаривали широко, либо продавали недорого, Сталину важны были тогда хорошие отношения с Америкой, а этот Дэвис оказался вообще «полезным идиотом», воспевал гениального вождя.
Они вывезли тонны царских сокровищ, фарфор, иконы и всяких там фаберже.
Но главное – Марджори вдруг увлеклась русским искусством, о котором не знала вообще ничего.
И когда уже разведется со своим «идиотом», будет продолжать собирать. Так к ней и попадет «боярский пир», она его купит у другого коллекционера.
Все это теперь можно увидеть, Хиллвуд давно стал музеем, как того и хотела Марджори Пост.
И вот еще что занятно. В середине 1920-х она выстроила себе шикарное поместье Мар-а-Лаго во Флориде. Спустя много лет оно станет резиденцией Трампа.
В сердце Вашингтона, в поместье Хиллвуд. Его хозяйкой была Марджори Мерривезер Пост, не женщина, а мечта поэта. Рано унаследовав продуктовую компанию, Пост быстро оказалась самой богатой женщиной Америки.
Ее третьим мужем стал Джозеф Дэвис, вскоре назначенный послом в СССР. Марджори поехала с ним, это был чудесный 1937 год. Перед супругами открывали музеи и любые спецхраны, жена Молотова лично водила экскурсии. Их одаривали широко, либо продавали недорого, Сталину важны были тогда хорошие отношения с Америкой, а этот Дэвис оказался вообще «полезным идиотом», воспевал гениального вождя.
Они вывезли тонны царских сокровищ, фарфор, иконы и всяких там фаберже.
Но главное – Марджори вдруг увлеклась русским искусством, о котором не знала вообще ничего.
И когда уже разведется со своим «идиотом», будет продолжать собирать. Так к ней и попадет «боярский пир», она его купит у другого коллекционера.
Все это теперь можно увидеть, Хиллвуд давно стал музеем, как того и хотела Марджори Пост.
И вот еще что занятно. В середине 1920-х она выстроила себе шикарное поместье Мар-а-Лаго во Флориде. Спустя много лет оно станет резиденцией Трампа.