#людиХ
Марк знает все о крупной морской фауне. Настоящий специалист. Недавно ехали с ним в такси и всю дорогу он мне рассказывал: о повадках китов, о зубах акул, об интеллекте дельфинов.
Марк не любит отвлекаться от темы. Когда я попытался шутить, это ему не понравилось: он тут о серьезных вещах, а я с глупостями. Что может быть важнее охоты косаток на рыб. И я внимательно слушал, иногда задавал вопросы.
Марку шесть лет.
Марк знает все о крупной морской фауне. Настоящий специалист. Недавно ехали с ним в такси и всю дорогу он мне рассказывал: о повадках китов, о зубах акул, об интеллекте дельфинов.
Марк не любит отвлекаться от темы. Когда я попытался шутить, это ему не понравилось: он тут о серьезных вещах, а я с глупостями. Что может быть важнее охоты косаток на рыб. И я внимательно слушал, иногда задавал вопросы.
Марку шесть лет.
Голливуд – край долгожителей. Дожить до 90, а то и до ста – не такая уж редкость.
И теоретически можно представить ее бойкой старушкой, которая даже еще выходит на Оскаре в бриллиантовом колье, шутит о былой любви к саксофонистам и президентам.
Сегодня Мэрилин исполнилось бы 99.
И теоретически можно представить ее бойкой старушкой, которая даже еще выходит на Оскаре в бриллиантовом колье, шутит о былой любви к саксофонистам и президентам.
Сегодня Мэрилин исполнилось бы 99.
Бродил по новгородскому худ музею. Портреты царей, вельмож, исторические сюжеты, неизбежный айвазовский. Меня еще пытались зазвать на выставку одного художника про войну, но я уклонился тактично.
И вдруг – будто стакан легкого вина в хмурый день. Коровин. Терраса, две женщины, лето.
Господи, как же хорошо мне вдруг стало. Я отходил, потом снова к ним возвращался.
Вечно радостный, любимый мой Константин Алексеевич. Праздник, который всегда.
И вдруг – будто стакан легкого вина в хмурый день. Коровин. Терраса, две женщины, лето.
Господи, как же хорошо мне вдруг стало. Я отходил, потом снова к ним возвращался.
Вечно радостный, любимый мой Константин Алексеевич. Праздник, который всегда.
#людиХ
Она приняла меня в салоне. Где ее то ли стригли, то ли укладывали. Другого времени не нашлось. Так что хрупкий юноша возился с ее головой, а она рассуждала о положении дел на российской эстраде.
Ирина Салтыкова. В ту пору она как раз была в расцвете, звезда. Хотя, блин, не могу вспомнить теперь ни одной песни.
В наш разговор то и дело вмешивался хрупкий юноша, у него были свои мысли, на что она командовала: «Ты чеши давай!».
Говорила, что 80% у нас петь не умеют, но она как раз из счастливой двадцатки. Кажется, юноша при этом начал хихикать.
«Чеши давай!».
Все это походило на странное кино. Впрочем, скоро Балабанов как раз снимет ее в своем хите, с чем Салтыкова и останется в истории.
Она приняла меня в салоне. Где ее то ли стригли, то ли укладывали. Другого времени не нашлось. Так что хрупкий юноша возился с ее головой, а она рассуждала о положении дел на российской эстраде.
Ирина Салтыкова. В ту пору она как раз была в расцвете, звезда. Хотя, блин, не могу вспомнить теперь ни одной песни.
В наш разговор то и дело вмешивался хрупкий юноша, у него были свои мысли, на что она командовала: «Ты чеши давай!».
Говорила, что 80% у нас петь не умеют, но она как раз из счастливой двадцатки. Кажется, юноша при этом начал хихикать.
«Чеши давай!».
Все это походило на странное кино. Впрочем, скоро Балабанов как раз снимет ее в своем хите, с чем Салтыкова и останется в истории.
Байдена убили в 2020 и заменили клоном. А демократы не заметили разницы.
Так написал у себя Трамп.
Иногда кажется, что Трампу посты сочиняет Дугин
Так написал у себя Трамп.
Иногда кажется, что Трампу посты сочиняет Дугин
Заведение Теремок, общепит.
Тетенька за кассой: «Что, сударь, желаете?»
Это почему, спрашиваю, вы меня так называете?
«А у нас так здесь положено».
Хм, говорю, и вам не надоедает ко всем ежедневно?
«Нет, как раз наоборот. Если в метро еду, то прошу: будьте добры, подвиньтесь, сударыня. Иначе уже не могу».
Вот это маркетинг, судари мои.
Тетенька за кассой: «Что, сударь, желаете?»
Это почему, спрашиваю, вы меня так называете?
«А у нас так здесь положено».
Хм, говорю, и вам не надоедает ко всем ежедневно?
«Нет, как раз наоборот. Если в метро еду, то прошу: будьте добры, подвиньтесь, сударыня. Иначе уже не могу».
Вот это маркетинг, судари мои.
«Искусство и дизайн» – название излишне строгое, я бы назвал «штучки и дрючки». Ладно, шучу. Там действительно будут вещи и арт.
Например, винтажная мебель самого Освальдо Борсани, в том числе кресла, они раскладываются в десятки позиций, за что их очень любил Брежнев – сядет такой и доволен, у него коммунизм. Про Брежнева, кстати, не шутка.
Есть дико модные фигурки KAWS, картина Натальи Нестеровой, работа из бронзы Вадима Сидура, много чего.
Все это завтра с 19 часов на онлайн-аукционе Vladey, регистрация и лоты по ссылке.
Мои любимцы – обложки Playboy, которые разрисовал Лаврентий Бруни. Во-первых, мне нравятся цветочки Лаврентия, а во-вторых, русского Плейбоя давно уже нет, так что эти арт-объекты теперь носят характер вполне раритетный и ностальгический.
https://vladey.net/ru/auctions/artdesign25
Например, винтажная мебель самого Освальдо Борсани, в том числе кресла, они раскладываются в десятки позиций, за что их очень любил Брежнев – сядет такой и доволен, у него коммунизм. Про Брежнева, кстати, не шутка.
Есть дико модные фигурки KAWS, картина Натальи Нестеровой, работа из бронзы Вадима Сидура, много чего.
Все это завтра с 19 часов на онлайн-аукционе Vladey, регистрация и лоты по ссылке.
Мои любимцы – обложки Playboy, которые разрисовал Лаврентий Бруни. Во-первых, мне нравятся цветочки Лаврентия, а во-вторых, русского Плейбоя давно уже нет, так что эти арт-объекты теперь носят характер вполне раритетный и ностальгический.
https://vladey.net/ru/auctions/artdesign25
#людиХ
Он курил на балконе первого этажа, облокотившись. Лицо было – такое бывает в девять утра у человека, который уже выпил бутылку пива. Нет, две.
Лицо благостное, открытое солнцу и неторопливой беседе.
Зовут Паша. Просто я услышал, как обращается к нему с улицы кто-то из соседей.
В этот дворик города Владимира забрел я случайно. С одной стороны был женский монастырь – с другой стройка. Точней, реконструкция старого дома.
А что там будет, спрашиваю у Паши.
«Гостиница будет. Вообще это старинный дом, 1864 года. Я там работал внутри».
Как это, спрашиваю.
«Ну когда надо было все разломать и вынести».
Ого, говорю, что-то ценное нашли?
«Конечно! Себе забрал».
А что, волнуюсь, что?
«Провода».
Он курил на балконе первого этажа, облокотившись. Лицо было – такое бывает в девять утра у человека, который уже выпил бутылку пива. Нет, две.
Лицо благостное, открытое солнцу и неторопливой беседе.
Зовут Паша. Просто я услышал, как обращается к нему с улицы кто-то из соседей.
В этот дворик города Владимира забрел я случайно. С одной стороны был женский монастырь – с другой стройка. Точней, реконструкция старого дома.
А что там будет, спрашиваю у Паши.
«Гостиница будет. Вообще это старинный дом, 1864 года. Я там работал внутри».
Как это, спрашиваю.
«Ну когда надо было все разломать и вынести».
Ого, говорю, что-то ценное нашли?
«Конечно! Себе забрал».
А что, волнуюсь, что?
«Провода».
Лубков, ректор московского педагогического универа, доложил: со следующего года в школах будет обязательным предмет «Духовно-нравственная культура России». Программу составили с помощью РПЦ.
Горжусь, что это мой родной вуз.
Не удивлюсь, если курс составляли те, кто в мою пору был активистом влксм и отличником истории кпсс.
Горжусь, что это мой родной вуз.
Не удивлюсь, если курс составляли те, кто в мою пору был активистом влксм и отличником истории кпсс.
Авиасалона МАКС в этом году не будет. Отменяют уже в третий раз. Жаль, там продавали такое вкусное мороженое.
Опубликован шорт-лист «Большой книги», всего 15 номинантов.
Самое интересное: девять из авторов – женщины. То есть преобладают.
В том числе Зоя Богуславская с книгой «Халатная жизнь». Богуславская – мама айти-миллиардера и – что здесь важнее – жена Андрея Вознесенского. Ей 101 год. Да, сто один, прописью.
Большая книга и маленький женский триумф, хехехе.
Самое интересное: девять из авторов – женщины. То есть преобладают.
В том числе Зоя Богуславская с книгой «Халатная жизнь». Богуславская – мама айти-миллиардера и – что здесь важнее – жена Андрея Вознесенского. Ей 101 год. Да, сто один, прописью.
Большая книга и маленький женский триумф, хехехе.
Кстати, Грета Тунберг плывет в Газу на паруснике. И если все израильтяне включат разом домашние вентиляторы и направят в сторону моря, парусник двинет обратно
Красный – его главный цвет. Так что выставка не столько про Валентино, сколько про этот цвет в его жизни. Она в Риме, в новом пространстве на Piazza Mignanelli, 23. Точней, оно старое, это палаццо рядом с Испанской лестницей, но его обустроил Фонд дизайнера. И это первая выставка там.
Десятки платьев, и все красные, обалдеть.
Да, я совсем не про моду, но там есть и арт: Френсис Бекон, Джефф Кунс, Луиз Буржуа и Энди Уорхол, большой дружбан Валентино. Все тоже в багровых тонах.
Сам маэстро выставкой не занимался, ему уже 93, от дел отошел. Но заехал перед открытием, сказал «белиссимо».
Будет до октября. После красного вина зайдет особенно хорошо.
Десятки платьев, и все красные, обалдеть.
Да, я совсем не про моду, но там есть и арт: Френсис Бекон, Джефф Кунс, Луиз Буржуа и Энди Уорхол, большой дружбан Валентино. Все тоже в багровых тонах.
Сам маэстро выставкой не занимался, ему уже 93, от дел отошел. Но заехал перед открытием, сказал «белиссимо».
Будет до октября. После красного вина зайдет особенно хорошо.
#людиХ
Сперва я увидел ее стихи, они завораживали. Это не была «новая цветаева» или «вторая ахмадулина» – нет, совершенно отдельное и дикое явление природы.
а среди остальных богородиц
светлый образ которых един
у неё народился уродец
сизолицый картофельный сын
обувала кургузые ножки
а мерещились ей костыли
закопала младенца в картошке
в том же месте в котором нашли…
Ее звали Соня Александрова, ей тогда было лишь 17.
Любила колесить автостопом, подруг не имела, в Москву приехала из Нижнего, подрабатывала всякой чепухой. Училась на первом курсе Литературного – у самого Рейна, хотя не очень понимала, зачем ей это. «Может, уеду в деревню, разведу огороды».
Когда мы встретились с Соней в кафе – она увидела в меню том ям: «Ой, я никогда его не пробовала!»
На встрече настоял я. Потому что обалдел от ее стихов, потому что очень хотел увидеть, познакомиться. Написать о Соне. Я был уверен, что она станет большим поэтом.
Прошло уже лет пять. И ничего про Соню не знаю. Нигде не слышу. Неужели она действительно бросила все, уехала к огородам. Странноватая, дико талантливая. Жаль, если так.
А может, ей так лучше. Слава и публика – вовсе не обязательная мечта для поэта. С чего вообще поэт в России кому-то что-то должен.
В железной чашке плавают чаинки,
Кусок фольги, четыре комара.
Молиться солнцу? Мы-то, чай, не инки —
Оно не всходит месяц-полтора.
Смотреть на небо и молиться Богу,
Он поголовно всех тут наказал
Шугой, пургой, полярной безнадёгой,
Велев креститься на ж/д вокзал.
Сперва я увидел ее стихи, они завораживали. Это не была «новая цветаева» или «вторая ахмадулина» – нет, совершенно отдельное и дикое явление природы.
а среди остальных богородиц
светлый образ которых един
у неё народился уродец
сизолицый картофельный сын
обувала кургузые ножки
а мерещились ей костыли
закопала младенца в картошке
в том же месте в котором нашли…
Ее звали Соня Александрова, ей тогда было лишь 17.
Любила колесить автостопом, подруг не имела, в Москву приехала из Нижнего, подрабатывала всякой чепухой. Училась на первом курсе Литературного – у самого Рейна, хотя не очень понимала, зачем ей это. «Может, уеду в деревню, разведу огороды».
Когда мы встретились с Соней в кафе – она увидела в меню том ям: «Ой, я никогда его не пробовала!»
На встрече настоял я. Потому что обалдел от ее стихов, потому что очень хотел увидеть, познакомиться. Написать о Соне. Я был уверен, что она станет большим поэтом.
Прошло уже лет пять. И ничего про Соню не знаю. Нигде не слышу. Неужели она действительно бросила все, уехала к огородам. Странноватая, дико талантливая. Жаль, если так.
А может, ей так лучше. Слава и публика – вовсе не обязательная мечта для поэта. С чего вообще поэт в России кому-то что-то должен.
В железной чашке плавают чаинки,
Кусок фольги, четыре комара.
Молиться солнцу? Мы-то, чай, не инки —
Оно не всходит месяц-полтора.
Смотреть на небо и молиться Богу,
Он поголовно всех тут наказал
Шугой, пургой, полярной безнадёгой,
Велев креститься на ж/д вокзал.
Одна из самых влиятельных женщин мира.
И дело не столько в ролях, хотя она, конечно, звезда и прекрасная расхитительница гробниц. И даже не в гуманитарных проектах, хотя она молодец. И даже не в запутанных отношениях с Брэдом Питтом, хотя все за ними следили.
Дело в том, что она стала идеалом. Образцом. Эталоном.
Девушки являлись к пластическим хирургам: «Мне губы и скулы как у нее. И нос!».
Она стала первой в истории женщиной, чье лицо начали тотально «натягивать» на себя.
Миллионы девушек по всему миру.
Сегодня Анжелине Джоли 50.
И дело не столько в ролях, хотя она, конечно, звезда и прекрасная расхитительница гробниц. И даже не в гуманитарных проектах, хотя она молодец. И даже не в запутанных отношениях с Брэдом Питтом, хотя все за ними следили.
Дело в том, что она стала идеалом. Образцом. Эталоном.
Девушки являлись к пластическим хирургам: «Мне губы и скулы как у нее. И нос!».
Она стала первой в истории женщиной, чье лицо начали тотально «натягивать» на себя.
Миллионы девушек по всему миру.
Сегодня Анжелине Джоли 50.
У флоридской резиденции Трампа поймали чувака, который хотел туда проникнуть.
Тот объяснил, что намерения самые чистые – жениться на внучке Трампа.
Вообще это хорошая сделка, это ПРЕКРАСНАЯ СДЕЛКА. Пусть внучка не кобенится, а соглашается уже.
Тот объяснил, что намерения самые чистые – жениться на внучке Трампа.
Вообще это хорошая сделка, это ПРЕКРАСНАЯ СДЕЛКА. Пусть внучка не кобенится, а соглашается уже.
Есть идея: монорельсовую дорогу в Москве превратить в высотный парк, типа хайлайна в НЙ.
Потому что монорельс дорог и вообще особо не нужен.
Но я хорошо помню разговор с одним чиновником в мэрии. Тот рассказал, как Лужков увидел монорельс в Японии, захотел такой же. Ему объясняли: дорого, сложно, никчемно. Нет, Лужков уперся: хочу.
Бабла вкачали немыслимо.
В общем, пусть будет памятник тупым понтам и нелепому самовластью.
Потому что монорельс дорог и вообще особо не нужен.
Но я хорошо помню разговор с одним чиновником в мэрии. Тот рассказал, как Лужков увидел монорельс в Японии, захотел такой же. Ему объясняли: дорого, сложно, никчемно. Нет, Лужков уперся: хочу.
Бабла вкачали немыслимо.
В общем, пусть будет памятник тупым понтам и нелепому самовластью.
Здесь ей нет еще двадцати. Я про модель, а не собачку. Это леди Гамильтон, она же Эмма Харт, она же Эмма Лайон.
Портрет написал Джордж Ромни в 1782 году, уже мэтр британской живописи, который буквально помешался на красоте Эммы и сделал несколько десятков ее портретов. Графинь и баронесс писали меньше, чем эту дочь кузнеца. Причем, леди она станет позже, а в ту пору лишь возлюбленная разных почтенных джентльменов. Но мы тут не караван историй, мы про собачку, а это моя рубрика «холсты и хвосты».
Что за собачка – доподлинно неизвестно, порода спаниель. Скорей всего, художник просто вручил девушке собачку, типа сделаем все живенько, никаких париков, нарядов, на фоне природы.
Если присмотреться – собачка вообще чуть обособлена от Эммы, вероятно Ромни писал ее совершенно отдельно.
Но все удалось. Портрет был страшно успешен, копировался, стал вроде постера.
Оригинал сейчас в нью-йоркском The Frick Collection, о котором я недавно писал.
Портрет написал Джордж Ромни в 1782 году, уже мэтр британской живописи, который буквально помешался на красоте Эммы и сделал несколько десятков ее портретов. Графинь и баронесс писали меньше, чем эту дочь кузнеца. Причем, леди она станет позже, а в ту пору лишь возлюбленная разных почтенных джентльменов. Но мы тут не караван историй, мы про собачку, а это моя рубрика «холсты и хвосты».
Что за собачка – доподлинно неизвестно, порода спаниель. Скорей всего, художник просто вручил девушке собачку, типа сделаем все живенько, никаких париков, нарядов, на фоне природы.
Если присмотреться – собачка вообще чуть обособлена от Эммы, вероятно Ромни писал ее совершенно отдельно.
Но все удалось. Портрет был страшно успешен, копировался, стал вроде постера.
Оригинал сейчас в нью-йоркском The Frick Collection, о котором я недавно писал.