Привет, все! Я сегодня чисто поржать. Про светскую жизнь в СИЗО и вне его. Я это, значит, газету “Коммерсант”, и сразу открываю её на 4й странице – это общесизошная привычка, смотреть, кого посадили (а кого, наоборот, выпустили). Симпатичные нам люди как правило, входят в первую категорию, но вторая тоже бывает – например, на апелляции кому-нибудь год-другой скинули, пустячок, а приятно. И вот открываю я свежую газету на стр.4, и на глаза мне заодно попадается колонка Е. Миловой про светскую жизнь Москвы, на стр. 5. А на стр. 4 – портрет и большая статья о том, что предъявлено обвинение в окончательной редакции одной даме, с которой мы делим одного адвоката. Встречаясь с ней в коридоре или в церкви, мы обычно очень светски обсуждаем, давно ли приходил Игорь, и весьма ревниво следим, чтобы, приходя к одной, он не вздумал забыть про вторую из нас. Заодно заранее надо выяснить, КОГДА придёт Игорь, потому что он же может одну предупредить, а вторую – нет, и тогда той придётся выходить “на следку*” НЕНАКРАШЕННОЙ И В ТРЕНИКАХ! (Нет, самые красивые адвокаты в мире это Ксения К. и Лена О., и ходят они только ко мне, и видели меня уже во всех трениках, соплях и депрессии, но это любовь, а я о светской жизни!) Ну, а на стр. 5 вручили премию Корша, праздновали День Города, дефилировали на Болотной и пели Агутина. Скукота.
*следка – кабинеты для следственных действий. Там заключённые общаются с адвокатами, следователями, операми.
Привет, все! Я сегодня чисто поржать. Про светскую жизнь в СИЗО и вне его. Я это, значит, газету “Коммерсант”, и сразу открываю её на 4й странице – это общесизошная привычка, смотреть, кого посадили (а кого, наоборот, выпустили). Симпатичные нам люди как правило, входят в первую категорию, но вторая тоже бывает – например, на апелляции кому-нибудь год-другой скинули, пустячок, а приятно. И вот открываю я свежую газету на стр.4, и на глаза мне заодно попадается колонка Е. Миловой про светскую жизнь Москвы, на стр. 5. А на стр. 4 – портрет и большая статья о том, что предъявлено обвинение в окончательной редакции одной даме, с которой мы делим одного адвоката. Встречаясь с ней в коридоре или в церкви, мы обычно очень светски обсуждаем, давно ли приходил Игорь, и весьма ревниво следим, чтобы, приходя к одной, он не вздумал забыть про вторую из нас. Заодно заранее надо выяснить, КОГДА придёт Игорь, потому что он же может одну предупредить, а вторую – нет, и тогда той придётся выходить “на следку*” НЕНАКРАШЕННОЙ И В ТРЕНИКАХ! (Нет, самые красивые адвокаты в мире это Ксения К. и Лена О., и ходят они только ко мне, и видели меня уже во всех трениках, соплях и депрессии, но это любовь, а я о светской жизни!) Ну, а на стр. 5 вручили премию Корша, праздновали День Города, дефилировали на Болотной и пели Агутина. Скукота.
*следка – кабинеты для следственных действий. Там заключённые общаются с адвокатами, следователями, операми.
Ж.Б.
BY Берконовости
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from us
