Толще твиттера

Свою работу возобновляет внезапная рубрика «5 прочитанных книг: отрывок, взгляд и нечто».

Граф Аверин. Колдун Российской империи
Виктор Дашкевич, (читает Александр Клюквин)

В альтернативной и улучшенной версии России, где нет треклятого энторнета и блогеров, зато есть магия, дивы, колдуны, балы, красавицы и далее по списку, граф Аверин с волшебным котом ведут следствие-с.
Конечно, если вдуматься, это своего рода любовно написанный фанфик по мотивам всей великой русской литературы — ну, как если бы к портрету Некрасова или Салтыкова-Щедрина вместо рожек пририсовали бы хэппи-энд. Добрый барин взял и приехал да всех рассудил, мужичина кланяется да веселится, краковская колбаса выдается безлимитно, а не приманки ради, да и мехового дива Кузю — гибрид Шарикова и Каштанки, полужуравля и полукота — никто более не зовет недоумением, а засыпая, он только и слышит от хозяина: «Талант! Талант!»

Slough House, книги 1-5
By Mick Herron

Прекрасная идея — сделать главными героями откровенных неудачников, losers, misfits, and boozers, которые каким-то образом попали в секретные службы, а потом немножко из них выпали, но по-прежнему мечтают спасать мир и делать пиу-пиу из пистика. Когда читаешь о том, как лажают супергерои и профи — все ради развития конфликта, конечно, то на этом месте обычно теряешь связь с историей, потому что ну, дееевочка, а тут подразделение «хромых коней» выходит на задание с разводным ключом, одним пистолетом на четверых, кипящим чайником и пердящим наотмашь боссом, и сразу понятно, что ну хоть чайку попьют.

Admission
by Jean Hanff Korelitz

Идеальный университетский роман всегда существует в прошлом, где самый современный звук — трубное сморкание модема, через который в прошлое уже попадает будущее, но пока еще прерывистой струйкой. И это прошлое, которое еще помнишь, но его уже нет, превращает историю, которая в своем голом виде могла появиться только в какой-нибудь голливудошной — столько там беременностей, счастливых совпадений и лабрадоров-ретриверов — в глубокий и элегантный роман. Осенний Вермонт и увитый плющом Принстон, разрывающиеся от звонков дисковые телефоны, мигающие красными заспанными глазами автоответчики, письма в глянцевых конвертах, тяжелые оранжевые папки с бумажками, и редкий, робкий имейл делают для этого романа больше, чем его плотная производственная подкладка — механизм допуска к наивысшему образованию — и атмосфера интеллектуальных сплетен, талантливых адюльтеров и твидовых попоек.
Очень хороший роман о том, что судьба иногда бывает человеком, и от нее тоже может уйти мужик.

Бояться поздно
Шамиль Идиатуллин

Небольшие взрослые поехали на турбазу зимой, чтобы поесть шашлыка, покататься с горки и, как говорили в старину, погамать.
А вы что подумали?
У книг Шамиля Идиатуллина есть какая-то особая темная атмосфера, которая идеально встраивает их в позднюю осень и любой сумеречный сезон, короткое время ноябрьских сказок, где не бывает счастливых концов, максимум – не умрет надежда, мигнет уличным фонарем у подъезда и домофон вдруг заговорит голосом Григория Переля. Не могу сказать, что до конца разобралась в истории про девочку Алю, которая, слава богу, хорошо кушала, вот и застряла во временной петле, протаскивая туда-сюда, как котик – клубок, тоненькую ниточку, ведущую к аварийному выходу из Аида, но это и не очень важно, если честно. Главное тут – то самое, неуловимое ощущение правильной истории со всеми расставленными опорными столбиками, на которые можно опереться в подступающей темноте: жили-были, я тебя съем, в ямку бух, сказка – ложь, да в ней намек, ок? Ок.

Fasandræberne (Afdeling Q, #2)
af Jussi Adler-Olsen, (читает Githa Lehrmann)

Как видит Данию обычный человек: хюгге, смёрребрёды, велики, красивые белокурые люди, Русалочка, периодический Питер Хёг и какой-нибудь нечаянный фон Триер.
Как видят Данию авторы детективов: по центру Копенгагена бредет красивая женщина, держа в окровавленных руках мертвый эмбрион, и никто даже не смотрит в ее сторону, кроме наркоманки Тине, которая приходит ей на помощь, потому что Тине И НЕ ТАКОЕ ВИДЕЛА.

www.group-telegram.com/us/biggakniga.com/731

31.0K viewsedited  Nov 27, 2024 at 18:40

Свою работу возобновляет внезапная рубрика «5 прочитанных книг: отрывок, взгляд и нечто».

Граф Аверин. Колдун Российской империи
Виктор Дашкевич, (читает Александр Клюквин)

В альтернативной и улучшенной версии России, где нет треклятого энторнета и блогеров, зато есть магия, дивы, колдуны, балы, красавицы и далее по списку, граф Аверин с волшебным котом ведут следствие-с.
Конечно, если вдуматься, это своего рода любовно написанный фанфик по мотивам всей великой русской литературы — ну, как если бы к портрету Некрасова или Салтыкова-Щедрина вместо рожек пририсовали бы хэппи-энд. Добрый барин взял и приехал да всех рассудил, мужичина кланяется да веселится, краковская колбаса выдается безлимитно, а не приманки ради, да и мехового дива Кузю — гибрид Шарикова и Каштанки, полужуравля и полукота — никто более не зовет недоумением, а засыпая, он только и слышит от хозяина: «Талант! Талант!»

Slough House, книги 1-5
By Mick Herron

Прекрасная идея — сделать главными героями откровенных неудачников, losers, misfits, and boozers, которые каким-то образом попали в секретные службы, а потом немножко из них выпали, но по-прежнему мечтают спасать мир и делать пиу-пиу из пистика. Когда читаешь о том, как лажают супергерои и профи — все ради развития конфликта, конечно, то на этом месте обычно теряешь связь с историей, потому что ну, дееевочка, а тут подразделение «хромых коней» выходит на задание с разводным ключом, одним пистолетом на четверых, кипящим чайником и пердящим наотмашь боссом, и сразу понятно, что ну хоть чайку попьют.

Admission
by Jean Hanff Korelitz

Идеальный университетский роман всегда существует в прошлом, где самый современный звук — трубное сморкание модема, через который в прошлое уже попадает будущее, но пока еще прерывистой струйкой. И это прошлое, которое еще помнишь, но его уже нет, превращает историю, которая в своем голом виде могла появиться только в какой-нибудь голливудошной — столько там беременностей, счастливых совпадений и лабрадоров-ретриверов — в глубокий и элегантный роман. Осенний Вермонт и увитый плющом Принстон, разрывающиеся от звонков дисковые телефоны, мигающие красными заспанными глазами автоответчики, письма в глянцевых конвертах, тяжелые оранжевые папки с бумажками, и редкий, робкий имейл делают для этого романа больше, чем его плотная производственная подкладка — механизм допуска к наивысшему образованию — и атмосфера интеллектуальных сплетен, талантливых адюльтеров и твидовых попоек.
Очень хороший роман о том, что судьба иногда бывает человеком, и от нее тоже может уйти мужик.

Бояться поздно
Шамиль Идиатуллин

Небольшие взрослые поехали на турбазу зимой, чтобы поесть шашлыка, покататься с горки и, как говорили в старину, погамать.
А вы что подумали?
У книг Шамиля Идиатуллина есть какая-то особая темная атмосфера, которая идеально встраивает их в позднюю осень и любой сумеречный сезон, короткое время ноябрьских сказок, где не бывает счастливых концов, максимум – не умрет надежда, мигнет уличным фонарем у подъезда и домофон вдруг заговорит голосом Григория Переля. Не могу сказать, что до конца разобралась в истории про девочку Алю, которая, слава богу, хорошо кушала, вот и застряла во временной петле, протаскивая туда-сюда, как котик – клубок, тоненькую ниточку, ведущую к аварийному выходу из Аида, но это и не очень важно, если честно. Главное тут – то самое, неуловимое ощущение правильной истории со всеми расставленными опорными столбиками, на которые можно опереться в подступающей темноте: жили-были, я тебя съем, в ямку бух, сказка – ложь, да в ней намек, ок? Ок.

Fasandræberne (Afdeling Q, #2)
af Jussi Adler-Olsen, (читает Githa Lehrmann)

Как видит Данию обычный человек: хюгге, смёрребрёды, велики, красивые белокурые люди, Русалочка, периодический Питер Хёг и какой-нибудь нечаянный фон Триер.
Как видят Данию авторы детективов: по центру Копенгагена бредет красивая женщина, держа в окровавленных руках мертвый эмбрион, и никто даже не смотрит в ее сторону, кроме наркоманки Тине, которая приходит ей на помощь, потому что Тине И НЕ ТАКОЕ ВИДЕЛА.

BY Толще твиттера