group-telegram.com/bookngrill/1147
Last Update:
#night_grill #финские_недели Мариэтта Шагинян — о «Калевале», или Что общего между народным эпосом и постмодернистской литературой?
Горький не раз и не два упоминает об этом эпосе на протяжении всей своей жизни. Он пишет о нем в 1908 году: «…Индивидуальное творчество не создало ничего равного Илиаде или Калевале…». Он называет «Калевалу» в 1932 году «монументом словесного творчества». Он сравнивает ее в 1933 году с бессмертными созданиями античной греческой скульптуры: «Грубый материал, но древние греки создали из него образцы скульптуры, все еще не превзойденные по красоте и силе… «Калевала» и весь вообще эпос создан тоже на грубом материале».
Все откладывал и откладывал пост о «Калевале», а тут наткнулся на вступительную статью Мариэтты Шагинян к изданию перевода Бельского 1977 года — и пропал.
Самое интересное в статье: как Леннроту пришла в голову идея собирать руническую поэзию и где обнаруживаются исторические корни эпоса — в отголосках перехода древнего человека из Бронзового века в Железный.
А еще я обнаружил интересную параллель.
Дело в том, что особенностью «Калевалы» является полное смешение маркеров времени: в одной строфе могут упоминаться времена до открытия человеком огня, средневековые замки и валюта XVI века, «рабы» могут соседствовать с «поденщиками». Руны переходили из поколения в поколение сказителей и обрастали новыми подробностями, в результате герои «Калевалы» существуют как бы в пространстве безвременья.
Хронология устного творчества не имеет ничего общего со скромными цифрами одного человеческого века; она считает сотнями, тысячами лет, и читатель всегда чувствует это ощущение протяженного времени в народных былинах, в эпосе, в сказках. Сам Лённрот прекрасно понимал поэтическое единство собранного им материала и невозможность делить его «по возрасту»:
«Подобные руны, — говорит он о более современных бытовых песнях, — употребляются и теперь в обыденной жизни карелов, как финляндских, так и российских… В эти руны, как, вероятно, и в прочие, вошло много нового и в содержании и в языке; однако их очень трудно и даже почти невозможно отличить от древнейших рун «Калевалы». Поэтому предпочитают не делать строгого различия между первоначальными и позднейшими рунами…»
А теперь смотрите что происходит.
Вот в этой статье Эмили ван Бюрен из Унивесритета Ноттингема размышляет о постмодернистском восприятии исторического факта как нарратива на примере двух романов: «Истории мира в 10,5 главах» Джулиана Барнса и «Дитя во времени» Йена Макьюэна. То, что ван Бюрен пишет об особенностях постмодернистского восприятия времени, как-то очень подозрительно напоминает восприятие времени народным эпосом:
HW articulates an acute expression of dislocated, cyclical temporality through the sustained repetition of shared concerns and motifs which contest the absolute and essentialist notion of there being one continuous history generated out of cause-and-effect: ‘I dreamt that I woke up. It’s the oldest dream of all, and I’ve just had it. I dreamt that I woke up’ (p.283). This lack of chronological progression refutes the idea that history is neatly linear, with the present building upon an ever-accumulating past: ‘There’s one thing I’ll say for history. It’s very good at finding things. We try to cover them up, but history doesn’t let go. It’s got time on its side’ (p.242).
Герой Макьюэна попадает в моменты в прошлом, которые не происходили, а герой Барнса воспринимает историю вне хронологического контекста. Примерно как не знающий железа герой Калевалы вспоминает замки и крепости.
У панк-группы «джрс» есть трек «Все совпадения случайны», но кажется, это не тот случай.
BY Книгижарь
Share with your friend now:
group-telegram.com/bookngrill/1147