Bookовски

Пока зрители замерли у телеэкрана в ожидании скорой экранизации «Ста лет одиночества», мексиканские кинематографисты не сидят без дела. Немного раньше, чем до нетленки Маркеса, их лапки добрались до другого культового латиноамериканского романа с примесью магического реализма – «Педро Парамо» Хуана Рульфо. Вот только до этого года книга адаптировалась для экрана уже трижды, а это намекает не только на её культовый статус, но и на тот факт, что нетфликсовской версии не судьба стать лучшей.

Картина Родриго Прието начинается с того, что молодой мужчина по имени Хуан Пресьядо отправляется в Комалу на поиски своего отца, о котором ему известно только одно – зовут того Педро Парамо. По дороге он встречает другого мужчину, который тоже называет себя сыном Парамо, но вместо того, чтобы показать родинку под коленкой, обнять брата и слиться с ним в синхронном постановочном танце на следующие десять минут экранного времени, странно куксится и рассказывает, что папаня их – тот ещё персонаж, один из самых неприятных типов ever.

Роман я не читала, а потому по первым минутам фильма уже нафантазировала себе последующее действо, как нечто среднее между «Мёртвым отцом» Бартелми и «Путешествием в Город Мёртвых» Амоса Тутуолы. Но всё оказалось куда прозаичней: «Педро Парамо» – трагическая история одной любви, в которой есть полный набор всего того, что обычно имеется в подобных сюжетах made in Latin America: физиология, абьюз и, конечно, не оставляющие в покое живых духи мёртвых. Жестокосердный Педро Парамо, насиловавший женщин и страдавший синдромом вахтёра, был таким, потому что у него велосипеда не было некогда был разлучён с любимой. Ну или просто мудак по жизни.

Спутанные сюжетные линии, скачки во времени, заигрывание с тем, что, возможно, все кого вы видите на экране уже мертвы, пытаются вывести «Педро Парамо» за пределы реализма и придать сюжету притчевости, однако, как только всё фокусируется на фигуре самого злодея, мифологизация тут же исчезает. Перед зрителем оказывается обычный мерзкий дядька, возомнивший себя вторым после бога, едва получив кусочек власти в мексиканской глубинке. Монотонно пробубнив что-то о последних годах жизни главного героя, прилипшего к стулу, картина заканчивается, оставляя зрителя в недоумении, а значит выбора нет: придётся читать книгу.

www.group-telegram.com/us/bookovski.com/960

2.5K viewsedited  Dec 1 at 11:01

Пока зрители замерли у телеэкрана в ожидании скорой экранизации «Ста лет одиночества», мексиканские кинематографисты не сидят без дела. Немного раньше, чем до нетленки Маркеса, их лапки добрались до другого культового латиноамериканского романа с примесью магического реализма – «Педро Парамо» Хуана Рульфо. Вот только до этого года книга адаптировалась для экрана уже трижды, а это намекает не только на её культовый статус, но и на тот факт, что нетфликсовской версии не судьба стать лучшей.

Картина Родриго Прието начинается с того, что молодой мужчина по имени Хуан Пресьядо отправляется в Комалу на поиски своего отца, о котором ему известно только одно – зовут того Педро Парамо. По дороге он встречает другого мужчину, который тоже называет себя сыном Парамо, но вместо того, чтобы показать родинку под коленкой, обнять брата и слиться с ним в синхронном постановочном танце на следующие десять минут экранного времени, странно куксится и рассказывает, что папаня их – тот ещё персонаж, один из самых неприятных типов ever.

Роман я не читала, а потому по первым минутам фильма уже нафантазировала себе последующее действо, как нечто среднее между «Мёртвым отцом» Бартелми и «Путешествием в Город Мёртвых» Амоса Тутуолы. Но всё оказалось куда прозаичней: «Педро Парамо» – трагическая история одной любви, в которой есть полный набор всего того, что обычно имеется в подобных сюжетах made in Latin America: физиология, абьюз и, конечно, не оставляющие в покое живых духи мёртвых. Жестокосердный Педро Парамо, насиловавший женщин и страдавший синдромом вахтёра, был таким, потому что у него велосипеда не было некогда был разлучён с любимой. Ну или просто мудак по жизни.

Спутанные сюжетные линии, скачки во времени, заигрывание с тем, что, возможно, все кого вы видите на экране уже мертвы, пытаются вывести «Педро Парамо» за пределы реализма и придать сюжету притчевости, однако, как только всё фокусируется на фигуре самого злодея, мифологизация тут же исчезает. Перед зрителем оказывается обычный мерзкий дядька, возомнивший себя вторым после бога, едва получив кусочек власти в мексиканской глубинке. Монотонно пробубнив что-то о последних годах жизни главного героя, прилипшего к стулу, картина заканчивается, оставляя зрителя в недоумении, а значит выбора нет: придётся читать книгу.

BY Bookовски