🙌 Ура! Я больше года составлял полный список (с аннотациями) лучших вещей в русской литературе по великой книге Святополка-Мирского — и наконец закончил. Я проделал эту большую работу с выписками, прежде всего, для себя, но буду рад, если и вам это окажется полезным.

Теперь немного контекста.

Дмитрий Святополк-Мирский — великий русский критик и литературовед. Я правда так считаю. Он жил с 1922 года в Англии и читал там курс русской литературы в Лондонском университете и в Королевском колледже (позже он вернулся в СССР и был репрессирован в 1937 году).

По материалам своих лекций в 1926–1927 гг. он выпустил две книги — «История русской литературы» и «Современная русская литература». Это феноменальные как по фактуре, так и по глубине анализа (даже если не везде с ним соглашаться) работы. И, к сожалению, в России даже после 1991 года они выходили абсолютно смешными тиражами и практически неизвестны широкой публике. Набоков, не хваливший почти никогда и ничего, назвал книги Мирского «лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский».

Я настоятельно советую прочитать их всем, кто хоть немного интересуется российской словесностью. Это особый учебник, где автор позволяет себе хвалить то, ему нравится и называть ерундой и безвкусицей ерунду и безвкусицу. Я же из всего фолианта Мирского выписал все вещи — романы, повести, рассказы, сборники, стихи, поэмы и проч. — которые заслужили его высокие оценки.

Вот этот список.

Я взял большое интервью у Томаса Венцловы — живого классика литовской литературы.

Из него вы узнаете, как Венцлова пишет, почему Пастернак советовал ему не переводить свои стихи, а также в чем не прав Илья Эренбург, которого он и Бродский обсуждали за пару дней за смерти последнего.

🫂 Лето 1957 года. Жара на улице и оттепель в политике. В Москве проходит Фестиваль молодежи и студентов. В страну приезжают 34 тысячи человек из 131 страны мира. Джинсы и джаз. Пьянящая атмосфера свободы (что-то вроде Никольской во время ЧМ-2018). А в трех сотнях километров от Москвы — другое братание. В рязанской деревне Копаново, на правом берегу Оки, встретились два брата, два сына Леонида Андреева, — старший брат, эмигрант, Вадим или Дима (1902 г.р.) и младший брат, узник ГУЛАГа, Даниил (1906 г.р.). Они увиделись впервые за сорок лет, впервые с революции 1917 года.

Два брата — две очень разные судьбы (вот здесь посмотрите их совместную дореволюционную карточку).

Вадим в октябре 1917 года уехал в отцом в их дом в Финляндии — и стал эмигрантом, не выходя из дома, ведь Финляндия получила независимость. В 1921 году он записался в армию Врангеля и отправился в Марсель на обучение. Пока их обучали, белые покинули Крым. Но Андрееву хотелось драться — через Константинополь он пробрался в Грузию и вступил в ряды кубанских «самостийников», которые безуспешно пытались воевать с большевиками. Вскоре он вернулся в Константинополь и учился там в русском лицее, а затем в русской гимназии, которую перевели в Болгарию. Там Вадим получил стипендию Уиттимора и поехал учиться в Берлинский университет.

Вадим входит в литературную группу и перебирается в Париж, где женится на дочери лидера эсеров Чернова, у них рождаются дети. Во время второй мировой Вадим опять берет оружие в руки и участвует во французском Сопротивлении. После войны он получает советское гражданство, но не едет жить в СССР, а устраивается на работу в ООН и ЮНЕСКО. В 1957 году он впервые приезжает в Москву, переполненную студентами со всего мира, и едет в глухую рязанскую деревню, чтобы увидеться с братом Даниилом.

Все эти годы они переписывались изредка. В последнем сохранившемся письме от 1946 года Даниил писал брату: «С радостью узнал я о твоей партизанской работе в немецком тылу. Следовательно, мы боролись с тобой против общего врага на разных концах Европы». Сам он прошел всю войну — с 1942 по 1945 гг. — и получил медаль «За оборону Ленинграда». До войны и после Даниил работал литредактором и художником-оформителем. Он еще писал, как отец, но не печатался.

Через полгода после этого письма в апреле 1947 год Даниил Андреев был арестован по 58-й статье и получил 25 лет лагерей (вот здесь фото из его дела). С ним вместе сели его жена Алла и еще 18 родственников и близких друзей. Чекисты предсказуемо назвали их организованной группой. Заключение Даниил переносил стоически: писал стихи, прозу. Написал даже книгу о своих мистических переживаниях во Владимирском централе — «Розу мира».

В 1956 году ему сокращают срок до 10 лет. В апреле 1957 года освобождают. В июле его реабилитируют. И тогда же приезжает брат Дима. Но здоровье в лагерях было подорвано капитально: через два года Даниил умер. Старший брат переживет его на 17 лет и умрет в Женеве.

Впрочем, у этой истории есть и хэппи-энд. Еще через 11 лет сын Вадима и племянник Даниила — Александр Андреев (умер в 2016 году) вывезет из СССР копию рукописи, которая позволит напечатать «Архипелаг ГУЛАГ» и рассказать всему миру, что происходило в сталинских лагерях. За себя и за дядю, так сказать.

🥅 Тенета или тенёта как мега-тренды. Дата-анализ по рифмам

До войны я начинал читать авантюрный роман XVIII века — «Похождения Жиля Бласа» Лесажа. Взялся я за эту книгу, если честно, потому, что увидел в одном месте, что ее высоко ценил Достоевский. Часто ссылался на нее в письмах и собственных конспектах. Начинать-то начинал, но не дочитал.

Позже ко мне в эмиграцию (релокацию?) приехал «Жиль Блас» с некоторыми другими книгами. И лежал. Недавно добрался снова до него. Продолжил читать с того места, где остановился, по своей системе: то есть изучать каждое не совсем знакомое слово.

Споткнулся о слово «тенета». Смотрю в словаре. Там пишут, что это сеть, силки. Часто в переносном значении. И примеры еще. Из Библии: и будет пойман в тенета Мои. Из «Войны и мира»: «Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах». И из «Братьев Карамазовых»: «Но Фетюкович поймал и их в свои тенета…».

И еще в словаре отмечено, что слово это произносится через ё. Тенёта. В тенётах.

Я почему-то словарю не поверил. И стал смотреть в Корпусе русского языка, а конкретно в стихах. И оказалось, что в русской литературе с XVIII века и по наши дни живут две традиции произношения этого слова. «Жесть», — сказал я себе и стал составлял таблицу. Для нее я взял только те примеры, где это слово стоит в конце строки и где по рифме однозначно можно понять, какую букву (е или ё) имел в виду автор.

Общие наблюдения такие:
🔹 с 1750 по 1850 гг. был вариант только с «е»
🔹 примерно c 1850 г. он пропадает и заменяется вариатом с «ё» — сперва робко, а затем активно: в Серебряном веке просто бум использования этого слова (Ходасевич, Белый, Черный, Нарбут, Бурлюк, Эренбург, Цветаева, Хлебников, Мандельштам)
🔹в XX веке, особенно после второй мировой, происходит возрождение варианта с «е» и до наших дней живут оба варианта

Любопытно, что некоторые авторы использовали сразу оба варианта.

Вот Бродский в 1966 году:

…То-то и страх: главные чувства
в черной земле мертвы лежат в роще цветущей.
Молча вдали враны кружат жизни грядущей.
Умер пароль, ведший нас чрез часты тенёта.
«Льется отколь, полная слез, плачуща нота?

А вот он же в 1983 году:

Это ― не страх ножа
или новых тенет,
но того рубежа,
за каковым нас нет.

😵‍💫 Го замутим

Когда мне попадаются в старых книгах слова в необычном значении (с точки зрения дня сегодняшнего, конечно), я люблю представлять путешественника во времени. Вот выписал я себе довольно давно слово «замутить».

Представьте теперь человека из XIX века, который попал к нам и услышал фразы вроде: «Они недавно замутили». Или: «Мы с коллегой тут замутили бизнес».

В первом случае он бы понял эту фразу так, что некие «они» кого-то смутили, затуманили, запутали — и закономерно ответил бы вопросом: «Кого?» Во втором он бы понял это чистосердечное признание — мы взяли и испортили предприятие, занялись саботажем, нарушили его гармонию. И спросил бы: «Зачем?»

Но как и когда произошла эта, мягко говоря, драматическая смена значения.

Вместе с GPT-4 я проанализировал в «Корпусе русского языка» все примеры использования слов «замутить» и «замутиться» с начала XIX века.

Можно выделить примерно такие значения и подзначения

(1). Буквально сделать мутным, непрозрачным (чаще всего про жидкость или воздух)

- Пыль вихрем неслась по дороге, и месяц совсем замутился (Бунин, 1913)
- Но я был смущен этой самой улыбочкой, чернильная капля замутила мой прозрачный раствор. (Е. Замятин, 1920)

(2). Вытекающее из первого значения устойчивое выражение «воды не замутит»

- А правду вымолвить ― я сущий Эпиктет // Воды не замутить, предобренький поэт (А. Пушкин, 1824)
- С утра до ночи за книжкой, воды не замутит, так что даже любо. (Т. Шевченко, 1856)

(3). Запутать, сбить с толку, навести туман

- Аграфена опять заюлит, зазмеит, замутит перед барыней, забормочет, замерячит, вплетет и выплетет ― глядишь, и выюлила и вызмеила (Г. Успенский, 1883)
- Всю округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет. (Д. Мамин-Сибиряк, 1895)

(4). Ввести в состояние неясного ума (замутить ум, мозг, глаза), негативно влиять на психофизическое состояние человека

- Глаза замутила, затуманила слеза (А. Ахматова, 1912)
- Кто, скажите, мне сознанье, // Виноградом замутит (О. Мандельштам, 1913)

(5). Ввести в состояние смуты и неопределенности, нарушить гармонию (в эстетическом и общественно-политическом смысле)

- Поэтическая струя исчезла и из европейских литератур, замутила ее проклятая политика (Фет, 1862)
- Выходит, по-вашему, что железные дороги прокляты, что они гибель человечеству, что они язва, упавшая на землю, чтобы замутить «источники жизни»? (Достоевский, 1869)

Я предполагаю, что постепенная трансформация значения слова «замутить» происходила в 1950-1980-х годах.

Ее начало хорошо видно в дневниках Корнея Чуковского за 1955 год: «Теперь на суде его изобличили, но как редакция „Знамени“ пыталась замутить это дело, прикрыть мошенника, запугать Левину».

От «замутить дело» (затуманить дело) до «замутить дело» (затеять некое секретное предприятие) уже остается один шаг.

Аналогично и с отношениями. Начало романтической связи можно рассматривать как частный пример «тайной, мутной затеи». Впрочем, возможно, тут еще был дополнительный оттенок смысла — она ему или он ей замутил мозг (затуманил сознание). Как, например, в дневниках Натана Эйдельмана от 1986 года: «Александров здесь сообщил своё личное мнение, что Сахарова замутила его жена».

От «его замутила жена» до «с ним замутила жена» тоже остается один шаг.

Корпус фиксирует активное появление современного значения в 1990-е (замутить шишку, замутился махач, замутилась бодяга, замутить флип, замутить гайд, замутить побольше бабок, замутить с кем-нибудь). Но я опять же предположу, что в устной речи этот поворот должен произойти раньше — как минимум в перестройку.

👩‍❤️‍👩 Смотрел в Корпусе слово сераль (от персидского «серай» и турецкого «сарай» — дворец восточного правителя) и нашел любопытную цитату про однополую любовь двух девушек в русской книге 1814 года. Это книга В. Нарежного «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова». Это российский ремейк «Жиля Бласа» Лесажа — культового французского романа XVIII века, одного из любимых у Достоевского:

«Мария обольщена была как бы каким-нибудь вдохновением. Она находила в Виктории своего ангела-хранителя; и я не знаю, как выразить свои мысли ― и ― любовника! Да! Французская мода разлила в Европе яд, господствовавший в одних азиатских сералях. Девицы стали искать любви у девиц же, и точно с тем же требованием. Мария сначала встретила объятия вероломной Виктории объятиями чистой невинности; но сия самая невинность скоро потеряла блеск свой. Чего злой пример не делает и в самом невинном сердце?»

💨 Султаны дыма, которых не было

Для прошлого нашего книжного клуба читали Бальзака, «Шагреневую кожу». У меня даже был на бумаге советский перевод семьдесят какого-то года. Купил тут в Вильнюсе в букинисте, за евро или два. В переводе этом, значит, зацепился я за вот какое место:

Словом, поэтические и мимолетные эффекты дневного света, печаль туманов, внезапно появляющиеся солнечные пятна, волшебная тишина ночи, рождение утренней зари, султаны дыма над трубами — все явления этой необычайной природы стали для меня привычны и развлекали меня.

Что, думаю, еще за султаны дыма. Наверное, Бальзак придумал такую хитрую метафору. Мол, клубы дыма, но как чалма или тюрбан. Красиво, подумал я было. Но что-то усомнился. И полез во французский оригинал:

Enfin les poétiques et fugitifs effets du jour, les tristesses du brouillard, les soudains pétillements du soleil, le silence et les magies de la nuit, les mystères de l'aurore, les fumées de chaque cheminée, tous les accidents de cette singulière nature m'étaient devenus familiers et me divertissaient.

Как вы можете видеть, никаких «султанов» нет. Les fumées de chaque cheminée переводится как «дым из каждой трубы».

Теперь уже я не мог остановиться и должен был дойти до самой, как говорит Борис Леонидович, сути. Enfin, через несколько часов в словарях, корпусе русского языка (основном, поэтическом и параллельном) я установил следующее:

🔹 Советская школа перевода действительно активно внедряла «султанов» и «султанчиков» дыма (иногда пара) в русские версии иностранных книг. Так, в «Волхве» Фаулза расцветает «султанчик дыма», после того, как в небеса взмывает «снарядик», а у Хэмингуэя в «По ком звонит колокол» герой пушистыми султанчиками укладывает ветки, чтобы лечь спать (простите, за излишнее отступление, но это еще и ужасно многословный перевод — там девять букв he had a bed превращаются в 53 «смастерив таким образом подстилку для своего спального мешка»). Естественно, нигде в оригинале никаких султанов нет.

🔹 Помимо турецкого правителя слово «султан» в XIX веке приобрело у российских военных значение «пучок перьев или волос для украшения головного убора». Думаю, это произошло из-за постоянного столкновения с турками. Вот, например, у Лермонтова: Веют белые султаны // Как степной ковыль; // Мчатся пестрые уланы, // Подымая пыль.

🔹 Позже, примерно в конце XIX — начале XX этот перьевой буквальный султан стал султаном в смысле переносном — чего-то что пушится и раздается вверх: дыма или пара, прежде всего. Например, «белый султан пара несся над горизонтом» у Короленко (1919). Или у Пришвина «султан белого дыма, который медленно рассеивался там высоко» (1938).

🔹 При этом Корпус не показывает вала таких использований — их довольно мало. И, что удивительно, в переводной прозе их заметно больше, чем в собственно русской прозе.

🔹 Вывода никакого не будет, но ловите фан фэкт. Последним so far в русской литературе это выражение использовал в 2011 году в романе SNUFF Виктор Пелевин: Грыму пришлось вдохнуть султан дыма, вырвавшийся из мундштука, и едкое курево обожгло ему легкие.

👔 Сегодня поговорим про пикейные жилеты.

Какой бы выбрать заход? Академический, нейтральный, пресно-занимательный («а вы знали, что»)? Выберу-ка я, пожалуй, заход честный. Пару месяцев в моем списке тем для этого канала значатся два слова — «пикейные жилеты».

А дело было так. Я читал книгу начала XX века — и встретил «одеяло пике». И по базовой своей методике чтения книг ушел изучать, что за «пике» такое.

Прочитал. Понял. Осознал, что одеяло пике и пикейные жилеты из Ильфа и Петрова — это плюс-минус одно и то же. Вспышка света в голове, и вот — лежит в списке тем для этого канала.

Какого бы я ни строил из себя литературного интеллектуала, конечно, во многом мой лексикон был форматирован позднесоветской культурой, со всеми ее мемами. Мемами устными (анекдоты, детские страшилки), книжными и кино/телевизионными.

Неудивительно, что «пикейные жилеты» так долго прожили в моей голове. Они подходят под все эти категории. Люди вокруг меня повторяли эту фразу — в жизни, на страницах и с экранах — и означала она всегда одно. Оторванных от жизни мечтателей, строящих из себя экспертов в чем-то (предположительно в политике).

Вопроса «секундочку, а что такое пикейный-то?» не возникало все это время. Что-то про карты? Про крутое падение?

Нет, пике (от французского piqué) — это плотная хлопчатобумажная ткань, обычно с рельефными поперечными рубчиками, иногда с выпуклыми геометрическими узорами на лицевой стороне. Появилась в конце XVIII века. Сейчас из пике обычно делают поло (в английской википедии стоит фото поло Lacoste, мне стало сразу понятно).

В России XIX века ткань эта была популярна по понятным причинам среди богатых. Из пике были жилеты, сюртуки, куртки, костюмы. А еще, как установили выше, одеяла. Пикейные вещи относились, очевидно, к летнему гардеробу. Несколько примеров из классики:

⁃ Жилеты же белого пике и летние брюки отошли к белью в комод. Гоголь. «Мертвые души» (1842)
⁃ Одет по-летнему, щеголем, в пикейный сюртучок необычайной белизны, украшенный светлыми гербовыми пуговицами. Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы» (1875-1880)
⁃ Я хочу, чтобы у вас был темно-синий бархатный пиджак, белый пикейный жилет, и пуховая серая мягкая шляпа… Достоевский. «Братья Карамазовы» (1880)
⁃ Только вы отдайте мне сначала три рубля, что вы у меня на пикейную жилетку заняли. Чехов. «Брак по расчету» (1884-1885)
⁃ Он закурил папиросу и вернулся на диван, вынул из бокового кармана пикейной куртки золотые часы… И. А. Бунин. «Сны Чанга» (1916)

У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» (1931) это с одной стороны отсылка — одна из многочисленных — к русской классике и через нее к уходящей, дореволюционной натуре. Очередной как бы шарж на «бывших людей»: Почти все они были в белых пикейных жилетах и в соломенных шляпах канотье.

С другой стороны это еще зарисовка с натуры — одесских коммерсантов. Сравните с воспоминаниями Леонида Утесова:

Хлебные экспортеры, хлебные маклеры ― широко распространенный в литературе образ одессита. В чесучовых костюмах, белых пикейных жилетах и соломенных канотье ― иногда кажется, что это своеобразная воинская часть, одетая в нелепую военную форму. Это и есть лепетутники. Есть в Одессе и место, где делаются эти сделки, ― биржа. Это одно из красивейших зданий в городе.

Интересно, кстати, что в моменте никакого рождения мема тут не было. И до, и после этой книги крупные писатели на русском использовали слово «пикейный» для описания своих героев: Эренбург (1921), А. Толстой (1922), Шмелев (1927), Горький (1928) Набоков(1932), Ходасевич (1933), Катаев (1936), Мариенгоф (1956), Паустовский (1956).

Забавно, что и в «12 стульях» есть это слово: Воробьянинову в магазине готового платья Тифкооперации был куплен белый пикейный костюм и морская фуражка с золотым клеймом неизвестного яхт-клуба. (1927)

Полагаю, что мем родился уже в шестидесятых-семидесятых годах. Когда книги были переизданы массовыми тиражами и вышли культовые экранизации. Вполне логично, что поколение наших родителей уже не отрефлексировало это слово при новом контакте с ним. В СССР были х/б материалы, а пикейных сюртуков ГОСТ не предполагал.

🔬Еще сто лет назад злокачественным могло быть что угодно. И кто угодно

Со словом «злокачественный» вышла любопытная история: за двадцатый век оно драматически сузилось по значению. Как вы, наверно, знаете, сейчас его используют почти исключительно в медицинском смысле — злокачественными (и, соответственно, доброкачественными) бывают опухоли и образования.

При этом мой беглый контент-анализ по Корпусу русского языка показал, что этот онкологический контекст слова окончательно установился лишь в пятидесятых-шестидесятых года прошлого столетия, примерно во время оттепели. А появился он в принципе — применительно к опухолям— в 1890-х и был популяризирован газетами накануне первой мировой газетами и лекциями Павлова и этюдами Мечникова.

До этого медицинский узус слова «злокачественный» был максимально широким. Видимо, потому что умирали от всего. Я выписал следующие врачебные слова, которые следовали за этим определением: лихорадка, скарлатина, горячка, болезнь, зараза, тиф, нагноение, волдыри, нарыв, веред, нарост, сыпь, пот, оспа, струпья, рана, припадок, карбункул, фистула, анемия, инфюэнца.

При этом в двадцатых-сороковых годах еще по нисходящей инерции сосуществовало старое, более широкое употребление этого эпитета. Так «злокачественными» могли быть: евреи (1910), демонстрации (19110, мысль (1921), ловчилы (1925), патриоты (1928), идея (1930), обман (1932), продукт троцкизма (1933), синкопа (1934), молва (1936) и даже — идея, что все позволено (1947).

Это эхо литературных традиций XIX века.

В русской классике злокачественным могли назвать буквально кого угодно и что угодно

• Например, у Гоголя — злокачественный дворянин.
• Достоевский вообще любил явно это определение. У него злокачественный не только насморк, но еще — господин, независимость, ссора, женская фигура, а также перемена лица Гани (в «Идиоте») и оборот, принимаемый делом.
• У Гончарова — злокачественная новость.
• У Добролюбова — злокачественные выписки.
• У Островского — мужчина. Аналогично у Некрасова в стихах («Муж злокачествен, подл и плешив»)
• У Чехова — проституция. И женщина («Женщина с самого сотворения мира считается существом вредным и злокачественным).

Почему слово так сузилось по контексту использования, сказать сложно. Можно было бы списать на советскую власть: но процесс явно начался еще в 1910-х и происходил параллельно и в эмигрантской литературе (например, у Набокова в сиринский период). Если у вас есть идеи, пишите в комментариях.

🎩 Накануне свадьбы у 30-летнего Пушкина был момент, когда он, кажется, понял жизнь. Почитайте этот фрагмент из его письма вместо сотни селф-хелп книг (заодно представьте, какой, конечно, это мог бы стать еще бóльший прозаик, если бы не ранняя смерть):

Я ни с кем не в переписке, долги свои выплачиваю каждый месяц. Утром встаю когда хочу, принимаю кого хочу, вздумаю гулять — мне седлают мою умную, смирную Женни, еду переулками, смотрю в окна низеньких домиков: здесь сидит семейство за самоваром, там слуга метет комнаты, далее девочка учится за фортепьяно, подле нее ремесленник-музыкант. Она поворачивает ко мне рассеянное лицо — учитель ее бранит — я шагом еду мимо...

Приеду домой — разбираю книги, бумаги — привожу в порядок мой туалетный столик — одеваюсь небрежно — если еду в гости, со всевозможной старательностью, если обедаю в ресторации, где читаю или новый роман, или журналы; если ж Вальтер Скотт и Купер ничего не написали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса — то требую бутылки шампанского во льду, смотрю, как рюмка стынет от холода, пью медленно, радуясь, что обед стоит мне 17-ть рублей и что могу позволять себе эту шалость.

Еду в театр — отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза; между нами начинается сношение — я занят до самого разъезда. Вечер провожу или в шумном обществе, где теснится весь город, где вижу всех и все и где никто меня не замечает, или в любезном избранном кругу, где говорю я про себя и где меня слушают. Возвращаюсь поздно; засыпаю, читая хорошую книгу.

На другой день опять еду верхом переулками, мимо дома, где девочка играла на фортепьяно. Она твердит на фортепьяно вчерашний урок. Она взглянула на меня, как на знакомого, и засмеялась. — Вот моя холостая жизнь....

[А. С. Пушкин. Участь моя решена. Я женюсь... (1830)]

👁️ У Arcade Fire в прошлом году вышел альбом в честь «Мы» Замятина

Альбом так и называется We. Вышел он шестого мая 2022 года, и в целом был популярен, насколько я понимаю. Но, понятно, на третий месяц полномасштабной войны русскоязычному информационному пространству было не до оммажа великому писателю (иронично: в этот же момент как раз некоторые переживали: на Западе-де отменяют русскую культуру).

Альбом не содержит прямых отсылок к антиутопии, но, если вчитаться в тексты песен, то настроение книги передается довольно точно.

Многое перекликается с жизнью в сомнительном замятинском раю:

• We were born in paradise/Beneath a poisoned sky
• The world is made whole
• …maze of mirrors — «лабиринт зеркал» напоминает про город из полностью стеклянных стен

Многое можно отнести к ощущению инаковости строителя Интеграла Д-503:

• Another lost alien arriving on my spaceship — тут еще и про «интеграл»
• Plastic soul
• Chronically impaired and uninspired
• But a life without pain, would be boring
• I wanna get wild, I wanna get free

Его истории болезненной любви с И-330:

• When I look at you, I see what you want me to see
• Going on this trip together
• Losing you

И истории неудачной революции:

• I unsubscribe
• You don't have to play the part they wrote for you / Just be true
• There are things that you could do / That no one else on earth could ever do
• Acropolis is burning
• Suicide mission
• Gotta get the spirit out of me, This anxiety that's inside of me — вполне мог бы сказать главный герой в конце книги

📖 Я еще рассказывал про альбом Боба Дилана, написанный под впечатлением чеховской «Степи» и про американский антивоенный фолк-хит 1960-х, который на деле является переводом из «Тихого Дона»

🏋 Замятин ввел в русский язык слово «стопудово». Но это не стопудово

Недавно я перечитал «Мы» Замятина, а поверх — прекрасный разбор Вари Бабицкой на «Полке». Одно место в ее статье мне показалось любопытным:

Странность несуществующего языка Единого Государства показывают новообразованные сложносоставные прилагательные («каменнодомовые», «пластыре-целительные», «волосаторукий», «миллионоклеточный», «детско-воспитательный», «маятниково-точны», «машиноравны») и наречия (I-330 улыбается «иксово», то есть загадочно, Благодетель поднимает руку «чугунно» или «стопудово» — последнее слово в другом значении вошло в русский язык).

Стопудово — это для меня еще и слово из детства. Где-то в одном семантическом ряду «зыко», «зырить» и «с децл». Поэтому я не то чтобы не поверил «Полке», но как-то пальцы по клавиатуре сами привели меня проторенной дорожкой на сайт Корпуса русского языка.

Общие наблюдения таковы:

(1). Прилагательное «стопудовый» в значении «очень тяжелый» (100 пудов это больше полутора тонн) используется примерно с середины XIX века.

(2). Первым его использовал Достоевский, в 1840-х годах. В обоих случаях у него это «спешное дело»:

• …если б в характере того чиновника, который сидел в углу того ж кабинета, пристроенный ко стопудовому спешному делу («Петербургская летопись»)
• Аркадий покосился на стопудовое спешное дело, лежавшее на столе («Слабое сердце»)

(3). В большинстве случаев остальные упоминания слова «стопудовый» в XIX буквально относятся к очень тяжелым предметам. Например, «стопудовая гиря» у Писемского, «стопудовая булава» у Лескова или «стопудовый колокол» у Глеба Успенского.

(4). Но довольно быстро, эпитет получает и более сложное, уже частично переносное значение. У Чехова (1878) в «Безотцовщине» есть «стопудовая голова», а у А. Грина (1907) — «ощущение стопудовой тяжести в руке». У Сергеева-Ценского (1912) и вовсе «стопудовая ругань».

(5) С датировкой «Мы» есть некоторые проблемы, но традиционно везде ставят 1920 год. Это здесь важно — для контекста. Данные КРЯ показывают, что именно на десятые-двадцатые годы приходится заметная волна использования слов «стопудовый» и позже «стопудово». Это модные слова. То есть Замятин в своей футуристичной антиутопии делает это в одном ряду с коллегами — Маяковским, Цветаевой, Крученых, А. Толстым, Пришвиным, Буниным и другими.

• Маяковский (1915): как слоны стопудовыми играми // завершали победу Пиррову
• Цветаева (1917): И вот, навьючив на верблюжий горб // на добрый ― стопудовую заботу
• Цветаева (1918): …со всем моим стопудовым бытом
• Цветаева (1921): в тот час стопудовый
• А. Толстой (1922): …брести со стопудовой тяжестью на каждой ноге
• Эренбург (1922): где стопудовые слова // спеша выпрастывает блузник
• Маяковский (1924): …стопудовая весть
• Пришвин (1926): …как будто сзади стопудовым молотом по голове
• Пильняк (1927): …сделав голову стопудовой
• Цветаева (1928): …стопудовая дань
• Бунин (1933): …сколько позволяла малосильным лошаденкам их стопудовая кладь

(6). Конкретно Замятин сделал из модного прилагательного наречие. В «Мы» (1920): «Лишь когда он замолк, я очнулся, я увидел: рука двинулась стопудово — медленно поползла — на меня уставился палец».

Вместе с тем в том же 1920 году — вероятно, параллельно с Замятиным — это же наречие «изобретает» Крученых:

И перегарно спиртные дымы
Ползли к ней на амвон
Стопудово чугунные бабы
Гуляще ухали с куцых колонн!

Поэтому думаю точнее говорить о моде на «стопудовость» в русской литературе Серебряного века (и его сумерков), из чего и родилась эта замятинская цитата.

(7). Следующим слово «стопудово» в этой форме использует Пильняк в «Большом шлеме» (1934). Здесь, кстати, очень хорошо виден транзит к современному значению (я бы использовал синоним — ваше слово железобетонно, то есть устойчиво надежно):

— Вы — нефтяной гигант. — Вы почти легенда. Вы — окружены доверием. Ваше слово — стопудово. К вам приходили коммунисты, они говорили на чужом для вас языке, они оперировали чуждыми для вас понятиями.

❄️ Что так и не так с чеховской зимой в финале «Дня сурка»

Если вы помните, в самом последнем, «правильном» дне Фил делает свой утренний стендап; к нему обращены почему-то все микрофоны всех каналов и он говорит следующее:

When Chekhov saw the long winter, he saw a winter bleak and dark and bereft of hope. Yet we know that winter is just another step in the cycle of life. But standing here among the people of Punxsutawney and basking in the warmth of their hearths and hearts, I couldn't imagine a better fate than a long and lustrous winter. (Примерный перевод: «Чехов считал длинную зиму временем унылым и мрачным, лишенным всякой надежды. Но мы все же знаем, что зима — лишь еще один шаг в круговороте жизни…»)

Любопытно, что общепринятая точка зрения тех, кто решил заиметь какую-либо точку зрения на этот счет, состоит в том, что это вымышленная цитата из Чехова (она, очевидно, не гуглится, можете попробовать). Куда менее популярная точка зрения состоит в том, что это обобщение и стереотипизация. Мол, Чехов в общем и целом видел зиму такой.

Я перепроверил по всему корпусу всех текстов Чехова и могу уверенно сказать: обобщение это как минимум не совсем точное. Особенно с учетом возращения (yet we know) — Чехов ровно к этой же мысли, про «цикл жизни», возвращается снова и снова.

Давайте посмотрим сначала набор примеров:

• «Цветы запоздалые»: Не люблю я зимы и не верю тому, кто говорит, что любит ее. Холодно на улице, дымно в комнатах, мокро в калошах. То суровая, как свекровь, то плаксивая, как старая дева, со своими волшебными лунными ночами, тройками, охотой, концертами и балами…
• «Ариадна»: Я люблю зиму, люблю, потому что в это время дома, даже в трескучие морозы, мне бывало особенно тепло. Приятно, надевши полушубок и валенки, в ясный морозный день делать что-нибудь в саду или на дворе, или читать у себя в жарко натопленной комнате, сидеть в кабинете отца перед камином, мыться в своей деревенской бане... Только вот если нет в доме матери, сестры или детей, то как-то жутко в зимние вечера.
• «На подводе»: Зима, злая, темная, длинная, была еще так недавно, весна пришла вдруг.
• «В родном углу»: Громадные пространства, длинные зимы, однообразие и скука жизни вселяют сознание беспомощности, положение кажется безнадежным.
• «Леший»: Опротивела мне моя медицина, как постылая жена, как длинная зима...
• «Вишневый сад»: После темной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья.
• «Три сестры»: Да. Надоела зима. Я уже и забыла, какое лето
• «Жена»: Кто живал зимою в деревне и знает эти длинные, скучные, тихие вечера, когда даже собаки не лают от скуки

Какие можно сделать выводы:

○ Зима действительно оценивается постоянно как долгая и холодная («трескучие морозы», «холодно», «длинная зима»). Тут пока совпадение с Филом
○ Повторяющая характеристика — скука, скучный, надоедает быстро. Это не вполне bleak, а скорее boring.
○ При этом не все герои не любят зиму. Одни ее ругают («не люблю я зимы и не верю тому, кто говорит, что любит ее»), но есть и те, кто говорит ровно обратное («я люблю зиму»)
○ Вообще интересен зашитый дуализм. В той же цитате «я люблю зимы» дальше разворачивается идиллия зимней сказки и вдруг контрапункт — жутко зимой в доме без близких. Или наоборот: сначала про нелюбовь к зиме и он сравнивается с суровой свекровью и плаксивой старой девой и вдруг на следующей строке — волшебные лунные ночи, тройки, охота.
○ Ну и то, что я уже говорил. Зима постоянно находится в контексте. За ней постоянно следует весна. Цитата из «Вишневого сада» тут характерна: после… холодной зимы опять ты молод, полон счастья.
○ В целом эта реплика Фила показывает довольно глубокий уровень знакомства сценаристов фильма с Чеховым, но ради своего противопоставления они сузили и упростили чеховскую зиму немного до карикатурного стереотипа

👵 Тетушка Ганимед из «Трех толстяков» как анти-гомоэротизм

Интересная деталь про детскую литературу первых советских десятилетий — многослойность имен. Для читателя сейчас Мальвина это однозначно синеволосая подруга Буратино, а Тибул — это революционер из «Трех толстяков». Для взрослых же современников А. Толстого и Ю. Олеши отсылки к классике (зачастую хулиганские) были очевидны. Пролетарские писатели словно писали на нескольких уровнях, на одном из них подмигивая интеллигентам. Современные мультфильмы «для всей семьи», кстати, делают похожим образом: вспомните «Шрека» — с его намеренными гэгами для родителей.

Если про кельтские корни Мальвины мы с вами уже говорили, то сегодня поговорим подробнее про имена в «Трех толстяках». И даже — спойлер — про гомоэротизм наизнанку.

Почти все имена с двойным дном:

• Гимнаст Тибул — Альбий Тибулл, римский поэт времен Октавиана Августа
• Старый клоун Август — все тот же Октавиан Август
•Оружейник Просперо — волшебник Просперо из шекспировской «Бури»
• Капитан гвардейцев Бонавентура — средневековый философ Бонавентура
• Наследник Тутти — от итальянского «всё»
• Доктор Гаспар — один из трех библейских волхвов Гаспар
• Хозяин балаганчика Бризак — от названия дома моделей «Альбер Бризак», где одевались члены царской семьи
• Попугай Лаура — возлюбленная Петрарки

Как видно, это почти всегда игра с контекстами: бородатый попугай-предатель получает имя любимой женщины итальянского поэта, а клоун — имя великого наследника Цезаря.

Этот же прием, доведенный до предела, Олеша использует с еще одним персонажем — экономкой доктора Гаспара. Эту пожилую женщину, которая хлопочет по хозяйству, зовут Ганимед.

Чтобы в полной мере оценить иронию, здесь необходим контекст:

• Ганимед — персонаж из греческой мифологии. Самый прекрасный юноша, которого за его красоту орел отнес на Олимп. Там он стал виночерпием Зевса и — его возлюбленным.

• Сюжет про Ганимеда был распространенным способом в течение многих столетий, до XIX века, прозрачно намекнуть на однополые отношения, не говоря о них прямо. Например, у Шекспира в «Как вам это понравится» есть сцена между Орландо и Розалиндой, переодетой в юношу по имени Ганимед. А французского кардинала дель Монте прозвали «Ганимедом в красной шапке» за то, что тот получил звание епископа в 17 лет от папы римского (своего любовника)

• При этом была и христианская выхолощенная трактовка — просто про вознесение в небеса в лапах орла. Обычно в таком ключе сюжет изображали великие живописцы (Рубенс, Микеланджело, Корреджо). Некоторые настолько пытались уйти от гомоэротизма, что изображали вместо юноши младенца. Например, так — на картине Рембрандта (Пушкин в записках называл эту картину «странной»).

• В русской литературе XIX века слово «ганимед» довольно часто встречается как нарицательное. Обычно тоже в гомосексуальном ключе (П. Каратыгин, 1871: Легко ли было расставаться этому Юпитеру со своим прелестным Ганимедом; Г. Данилевский, 1883: Мне показалось в то время, что этот завитой и распомаженный, по моде — в женских, брильянтовых сережках, ганимед княжны, был нарумянен)

• Либо буквально как официанты-«виночерпии» (например, у Гоголя в «Невском проспекте»: нищие собираются у дверей кондитерских, где сонный ганимед, летавший вчера, как муха, с шоколадом, вылезает, с метлой в руке)

• Направление с просто вознесением на небо получило развитие в поэзии начала XX века (самое известное, наверно, у Пастернака — Меня, как Ганимеда // Несли ненастья, сны несли.)

Так что, резюмируем, старушка по имени Ганимед это, конечно, максимальное хулиганство со стороны Олеши — абсолютный антоним по всем параметрам.

P.S. Кстати, куда менее известен тот факт, что за шесть лет до «Толстяков» Олеша написал пьесу «Игра в плаху». Там главного героя звали … тоже Ганимед.