"Самая частая травма – ампутация". Военный волонтер Роман Алёхин – о ранениях в зоне СВО и о выплате 4 млн руб участникам специальной военной операции, получившим инвалидность:
"Эта мера необходима. Есть травмы, которые приводят к инвалидности. Человеку нужно будет проходить реабилитацию, потом его жизнь усложняется, может понадобиться подготовка квартиры определенным образом – это всё деньги. Цены подскочили, отчасти мы получили некую индексацию. Сейчас самая частая травма – ампутация. Большинство травм – от мин. Кроме того, ампутаций очень много еще и из-за интенсивности боев, очень сложно быстро эвакуировать человека".
"Самая частая травма – ампутация". Военный волонтер Роман Алёхин – о ранениях в зоне СВО и о выплате 4 млн руб участникам специальной военной операции, получившим инвалидность:
"Эта мера необходима. Есть травмы, которые приводят к инвалидности. Человеку нужно будет проходить реабилитацию, потом его жизнь усложняется, может понадобиться подготовка квартиры определенным образом – это всё деньги. Цены подскочили, отчасти мы получили некую индексацию. Сейчас самая частая травма – ампутация. Большинство травм – от мин. Кроме того, ампутаций очень много еще и из-за интенсивности боев, очень сложно быстро эвакуировать человека".
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from br
