“Гаагский акт о вторжении” и ордеры МУС: американская дипломатия и израильский фактор
Недавнее заявление американского сенатора Тома Коттона о «Гаагском акте о вторжении» и критика Международного уголовного суда (МУС) вновь напомнили о скрытой напряжённости между США и международными институтами. Эта история не только о законе, который позволяет США применять силу для защиты своих граждан от МУС, но и о сложной игре в публичное пространство, в которой переплетаются интересы Америки и её союзников, включая Израиль.
Что такое «Гаагский акт о вторжении»?
«Гаагский акт о вторжении» — неофициальное название Закона о защите американских военнослужащих, принятого в 2002 году. Этот закон разрешает США использовать военную силу для освобождения американских граждан или союзников, если они арестованы по ордеру МУС. Он был принят на фоне опасений, что американские военные могут стать мишенью для политически мотивированных обвинений.
Сенатор Коттон в своём заявлении в X-аккаунте назвал МУС «судом-кенгуру», а главного прокурора Карима Хана — «безумным фанатиком». В этом контексте он напомнил, что США готовы применять любые меры, включая военные действия, чтобы защитить своих граждан и союзников.
Американская публичная политика и израильский фактор
По моему мнению, США и отдельные «ястребы» в политическом истеблишменте намеренно транслируют подобные заявления в публичное пространство. Это делается не только для защиты своей позиции, но и для того, чтобы продемонстрировать американскому избирателю, что интересы нации защищены.
Американская политика — это всегда публичное шоу. Избиратель в США любит и ждёт от своих представителей в Конгрессе громких заявлений. Такие высказывания зачастую имеют эффект далеко за пределами страны. Они показывают силу и решимость, даже если за ними стоит дипломатическая игра или политический манёвр. Но не исключаю, что определённые группы влияния внутри США могли косвенно попросить сенатора выступить с такой резкой критикой.
Израиль — это один из ключевых союзников США. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху, фигура далеко не однозначная, остаётся важным игроком на международной арене. Его роль в израильско-американских отношениях настолько велика, что даже упоминание его имени в контексте ордеров МУС вызывает значительный резонанс. Достаточно взглянуть на его биографию, чтобы понять, насколько он важен для США как стратегический партнёр. Подобные заявления, как я считаю, — это не только защита американских интересов, но и поддержка союзников.
Почему это важно?
Решение МУС выдать ордера на арест, в том числе израильских политиков, вызвало волну недовольства. США, выступившие против таких решений, показывают, что готовы защищать своих союзников. Однако за этой риторикой скрывается не только поддержка Израиля, но и опасение того, что прецедент МУС может ударить по самим США.
Американские военные кампании в Ираке, Афганистане и других регионах неоднократно вызывали критику, и подобные действия МУС могут стать основой для обвинений против американских политиков и военных. Этот аспект объясняет, почему США так остро реагируют на действия международных институтов.
Выводы
Всё, что говорится в американской политике, слышится в мире. Публичные заявления, подобные тому, что сделал сенатор Коттон, — это не просто слова, а демонстрация силы и политической воли. Однако за этими словами скрываются дипломатические манёвры и прагматичный расчёт.
Израиль остаётся ключевым союзником США, и критика МУС — это в том числе способ поддержать важного партнёра. На мой взгляд, это не только внутренняя американская политика, но и сигнал миру: США готовы защищать своих граждан, своих союзников и свои интересы любыми средствами, даже если для этого потребуется вспомнить «Гаагский акт о вторжении».
Эта ситуация показывает, насколько тесно переплетаются национальные интересы, международная политика и правовые нормы. Вопрос в том, как долго такие подходы будут работать в быстро меняющемся мире, где политические заявления становятся инструментом глобального влияния.
“Гаагский акт о вторжении” и ордеры МУС: американская дипломатия и израильский фактор
Недавнее заявление американского сенатора Тома Коттона о «Гаагском акте о вторжении» и критика Международного уголовного суда (МУС) вновь напомнили о скрытой напряжённости между США и международными институтами. Эта история не только о законе, который позволяет США применять силу для защиты своих граждан от МУС, но и о сложной игре в публичное пространство, в которой переплетаются интересы Америки и её союзников, включая Израиль.
Что такое «Гаагский акт о вторжении»?
«Гаагский акт о вторжении» — неофициальное название Закона о защите американских военнослужащих, принятого в 2002 году. Этот закон разрешает США использовать военную силу для освобождения американских граждан или союзников, если они арестованы по ордеру МУС. Он был принят на фоне опасений, что американские военные могут стать мишенью для политически мотивированных обвинений.
Сенатор Коттон в своём заявлении в X-аккаунте назвал МУС «судом-кенгуру», а главного прокурора Карима Хана — «безумным фанатиком». В этом контексте он напомнил, что США готовы применять любые меры, включая военные действия, чтобы защитить своих граждан и союзников.
Американская публичная политика и израильский фактор
По моему мнению, США и отдельные «ястребы» в политическом истеблишменте намеренно транслируют подобные заявления в публичное пространство. Это делается не только для защиты своей позиции, но и для того, чтобы продемонстрировать американскому избирателю, что интересы нации защищены.
Американская политика — это всегда публичное шоу. Избиратель в США любит и ждёт от своих представителей в Конгрессе громких заявлений. Такие высказывания зачастую имеют эффект далеко за пределами страны. Они показывают силу и решимость, даже если за ними стоит дипломатическая игра или политический манёвр. Но не исключаю, что определённые группы влияния внутри США могли косвенно попросить сенатора выступить с такой резкой критикой.
Израиль — это один из ключевых союзников США. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху, фигура далеко не однозначная, остаётся важным игроком на международной арене. Его роль в израильско-американских отношениях настолько велика, что даже упоминание его имени в контексте ордеров МУС вызывает значительный резонанс. Достаточно взглянуть на его биографию, чтобы понять, насколько он важен для США как стратегический партнёр. Подобные заявления, как я считаю, — это не только защита американских интересов, но и поддержка союзников.
Почему это важно?
Решение МУС выдать ордера на арест, в том числе израильских политиков, вызвало волну недовольства. США, выступившие против таких решений, показывают, что готовы защищать своих союзников. Однако за этой риторикой скрывается не только поддержка Израиля, но и опасение того, что прецедент МУС может ударить по самим США.
Американские военные кампании в Ираке, Афганистане и других регионах неоднократно вызывали критику, и подобные действия МУС могут стать основой для обвинений против американских политиков и военных. Этот аспект объясняет, почему США так остро реагируют на действия международных институтов.
Выводы
Всё, что говорится в американской политике, слышится в мире. Публичные заявления, подобные тому, что сделал сенатор Коттон, — это не просто слова, а демонстрация силы и политической воли. Однако за этими словами скрываются дипломатические манёвры и прагматичный расчёт.
Израиль остаётся ключевым союзником США, и критика МУС — это в том числе способ поддержать важного партнёра. На мой взгляд, это не только внутренняя американская политика, но и сигнал миру: США готовы защищать своих граждан, своих союзников и свои интересы любыми средствами, даже если для этого потребуется вспомнить «Гаагский акт о вторжении».
Эта ситуация показывает, насколько тесно переплетаются национальные интересы, международная политика и правовые нормы. Вопрос в том, как долго такие подходы будут работать в быстро меняющемся мире, где политические заявления становятся инструментом глобального влияния.
BY Канал Дениса Меркулова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from br
