самое, наверно, пронзительное рождественское стихотворение, очень богочеловечное.
Родила Тебя в пустыне Я не зря. Потому что нет в помине в ней царя. В ней искать Тебя напрасно. В ней зимой стужи больше, чем пространства в ней самой. У одних – игрушки, мячик, дом высок. У Тебя для игр ребячьих – весь песок. Привыкай, Сынок, к пустыне как к судьбе. Где б Ты ни был, жить отныне в ней Тебе. Я Тебя кормила грудью. А она приучила взгляд к безлюдью, им полна. Той звезде, на расстояньи страшном, в ней Твоего чела сиянье, знать, видней. Привыкай, Сынок, к пустыне. Под ногой, окромя нее, твердыни нет другой. В ней судьба открыта взору за версту. В ней легко узнаешь Гору по Кресту. Не людские, знать, в ней тропы! Велика и безлюдна она, чтобы шли века. Привыкай, Сынок, к пустыне, как щепоть к ветру, чувствуя, что Ты не только плоть. Привыкай жить с этой тайной: чувства те пригодятся, знать, в бескрайней пустоте. Не хужей она, чем эта: лишь длинней, и любовь к Тебе – примета места в ней. Привыкай к пустыне, милый, и к звезде, льющей свет с такою силой в ней везде, точно лампу жжет, о Сыне в поздний час вспомнив, Тот, Кто Сам в пустыне дольше нас.
самое, наверно, пронзительное рождественское стихотворение, очень богочеловечное.
Родила Тебя в пустыне Я не зря. Потому что нет в помине в ней царя. В ней искать Тебя напрасно. В ней зимой стужи больше, чем пространства в ней самой. У одних – игрушки, мячик, дом высок. У Тебя для игр ребячьих – весь песок. Привыкай, Сынок, к пустыне как к судьбе. Где б Ты ни был, жить отныне в ней Тебе. Я Тебя кормила грудью. А она приучила взгляд к безлюдью, им полна. Той звезде, на расстояньи страшном, в ней Твоего чела сиянье, знать, видней. Привыкай, Сынок, к пустыне. Под ногой, окромя нее, твердыни нет другой. В ней судьба открыта взору за версту. В ней легко узнаешь Гору по Кресту. Не людские, знать, в ней тропы! Велика и безлюдна она, чтобы шли века. Привыкай, Сынок, к пустыне, как щепоть к ветру, чувствуя, что Ты не только плоть. Привыкай жить с этой тайной: чувства те пригодятся, знать, в бескрайней пустоте. Не хужей она, чем эта: лишь длинней, и любовь к Тебе – примета места в ней. Привыкай к пустыне, милый, и к звезде, льющей свет с такою силой в ней везде, точно лампу жжет, о Сыне в поздний час вспомнив, Тот, Кто Сам в пустыне дольше нас.
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said.
from br
