Однажды афиняне решили, что пора уже построить нечто грандиозное. Чтобы у всех челюсть отвисла. Чтобы даже спартанцы ахнули. Чтобы Афина почувствовала: её любят, ценят и готовы скинуться.
И скинулись.
Парфенон строился на общественные деньги — и под пристальным общественным контролем. Всё записывалось на каменных табличках и выкладывалось в общем доступе (в античном понимании слова «выложить»).
Часть средств взяли из союза афинских городов. Не все союзники, правда, радовались, что из их взносов лепят храм в центре метрополии. («Совсем уже вы в этой своей Москве с ума посходили»).
Многие говорили, что уж лучше бы вложиться в защиту города. Но главный инициатор стройки Перикл всех убедил, что домик для Афины — это она самая защита и есть.
Довольная богиня — счастливый край.
Храм назвали Парфеноном — от «парфенос», то есть «дева». Афина считалась вечной девой.
Возвели его на вершине Акрополя — самого высокого холма в центре города.
Недавно в туристическом паблике наткнулась на вопль отчаяния: «Помогите, куда идти — в Парфенон или в Акрополь? Они на карте в одном месте и стоимость входа одинаковая!»
С Акрополем и Парфеноном — как с вороном и вороной, которые не муж и жена, а две разные птицы.
Парфенон — храм. Акрополь — весь холм. Кроме Парфенона, там есть еще на что посмотреть. Но он, конечно, там главный красавец.
Снаружи храм кажется идеально симметричным. Но на деле это сплошной обман зрения: колонны чуть наклонены внутрь, площадка выгнута вверх, чтобы казалась ровной, линии искривлены, чтобы выглядеть прямыми.
Это архитектура, которая умнее глаза.
А ещё когда-то он был цветным. Даже разноцветным. Веселеньким.
Как языческий храм Парфенон простоял около восьмисот лет.
А потом — вот тебе, бабушка, Юрьев день.
В четвертом веке его превратили в церковь Святой Софии, а позже — в храм Богородицы.
В средние века Афины захватили османы, и к Парфенону пристроили минарет. Фрески замазали.
А в 1687 году, когда венецианцы обстреливали Афины, один из снарядов попал в мечеть — прямо в хранилище пороха. Половина Парфенона взлетела на воздух.
У следующего бедствия было имя собственное — лорд Элджин. Британский посол, коллекционер и энтузиаст с широким пониманием слова «разрешение».
У него был ферман от османов: можно было зарисовывать, измерять и, если это не повредит зданию, — кое-что унести.
Лорд понял это так: берём всё, что не прикручено, но и это тоже, пожалуй, возьмём.
Он соскреб барельефы, отпилил метопы, демонтировал статуи с фронтонов. Когда снимали одну из них, часть крыши Парфенона обрушилась. Зато мрамора получилось так много, что один из кораблей с грузом затонул.
Остальное добралось до Лондона и поселилось в Британском музее.
Греки вот уже двести лет требуют вернуть украденное. В 2023 году казалось, что компромисс близок, но в итоге Лондон сказал «нет». Споры продолжаются. Афины не сдаются.
И пока, чтобы представить себе Акрополь целиком, надо оказаться сразу в двух столицах:
В Афинах — на раскалённой скале под солнцем.
И в Лондоне — в Британском музее, где все великолепие Акрополя стоит без своих колонн, крыши и без граждан, ради которых его когда-то построили.
#греция
И скинулись.
Парфенон строился на общественные деньги — и под пристальным общественным контролем. Всё записывалось на каменных табличках и выкладывалось в общем доступе (в античном понимании слова «выложить»).
Часть средств взяли из союза афинских городов. Не все союзники, правда, радовались, что из их взносов лепят храм в центре метрополии.
Многие говорили, что уж лучше бы вложиться в защиту города. Но главный инициатор стройки Перикл всех убедил, что домик для Афины — это она самая защита и есть.
Довольная богиня — счастливый край.
Храм назвали Парфеноном — от «парфенос», то есть «дева». Афина считалась вечной девой.
Возвели его на вершине Акрополя — самого высокого холма в центре города.
Недавно в туристическом паблике наткнулась на вопль отчаяния: «Помогите, куда идти — в Парфенон или в Акрополь? Они на карте в одном месте и стоимость входа одинаковая!»
С Акрополем и Парфеноном — как с вороном и вороной, которые не муж и жена, а две разные птицы.
Парфенон — храм. Акрополь — весь холм. Кроме Парфенона, там есть еще на что посмотреть. Но он, конечно, там главный красавец.
Снаружи храм кажется идеально симметричным. Но на деле это сплошной обман зрения: колонны чуть наклонены внутрь, площадка выгнута вверх, чтобы казалась ровной, линии искривлены, чтобы выглядеть прямыми.
Это архитектура, которая умнее глаза.
А ещё когда-то он был цветным. Даже разноцветным. Веселеньким.
Как языческий храм Парфенон простоял около восьмисот лет.
А потом — вот тебе, бабушка, Юрьев день.
В четвертом веке его превратили в церковь Святой Софии, а позже — в храм Богородицы.
В средние века Афины захватили османы, и к Парфенону пристроили минарет. Фрески замазали.
А в 1687 году, когда венецианцы обстреливали Афины, один из снарядов попал в мечеть — прямо в хранилище пороха. Половина Парфенона взлетела на воздух.
У следующего бедствия было имя собственное — лорд Элджин. Британский посол, коллекционер и энтузиаст с широким пониманием слова «разрешение».
У него был ферман от османов: можно было зарисовывать, измерять и, если это не повредит зданию, — кое-что унести.
Лорд понял это так: берём всё, что не прикручено, но и это тоже, пожалуй, возьмём.
Он соскреб барельефы, отпилил метопы, демонтировал статуи с фронтонов. Когда снимали одну из них, часть крыши Парфенона обрушилась. Зато мрамора получилось так много, что один из кораблей с грузом затонул.
Остальное добралось до Лондона и поселилось в Британском музее.
Греки вот уже двести лет требуют вернуть украденное. В 2023 году казалось, что компромисс близок, но в итоге Лондон сказал «нет». Споры продолжаются. Афины не сдаются.
И пока, чтобы представить себе Акрополь целиком, надо оказаться сразу в двух столицах:
В Афинах — на раскалённой скале под солнцем.
И в Лондоне — в Британском музее, где все великолепие Акрополя стоит без своих колонн, крыши и без граждан, ради которых его когда-то построили.
#греция
Агамемнон прочитал пост, взгрустнул и сказал, что у него очень кстати практически отсутствуют отпечатки пальцев. (Чистая правда и удивительная особенность организма).
Как истинного эллина и мужчину без отпечатков его неудержимо потянуло в Британский музей.
Так что если однажды в Лондоне вы встретите человека, который с кариатидой через плечо удаляется в сторону Греции, притворитесь, пожалуйста, что ничего такого не видели.
Как истинного эллина и мужчину без отпечатков его неудержимо потянуло в Британский музей.
Так что если однажды в Лондоне вы встретите человека, который с кариатидой через плечо удаляется в сторону Греции, притворитесь, пожалуйста, что ничего такого не видели.
Д — драма. Древнегреческое действие или поступок.
В настоящее время практикуется соседским котом.
Хозяева утраченного мяса переживают драму в более позднем значении слова.
#подревнегречески
В настоящее время практикуется соседским котом.
Хозяева утраченного мяса переживают драму в более позднем значении слова.
#подревнегречески
Прочитала сегодня, что в одном доме престарелых (не греческом — тут старики мирно доживают свой век с детьми и внуками) — в общем, в одном таком пансионате 98-летняя дама полиэтиленовым мешком удушила свою 100-летнюю соседку и близкую подругу.
Накануне они спорили о том, куда поставить маленький столик.
А ещё жертва как-то жаловалась, что соседка ее постоянно дразнила. Мол, а я тебя переживу, а я тебя переживу!
Расселяться старушки отказывались, потому что были при этом очень близки. Перед сном они всякий раз признавались, как любят друг друга.
Вспомнила, что и у меня есть подруга на пару лет младше.
Вроде бы ерунда, но когда мне стукнет 100, ей, гадине, будет всего 98.
И станет она глумиться надо мной, приговаривая: «Я тебя переживу, я тебя переживу».
И вот однажды мы будем спорить, куда поставить наш маленький столик, а она…
Рука нащупает полиэтиленовый мешок…
Прости, подруга, ты была слишком молода для меня.
PS. Неожиданностей в этой истории для меня две.
1. Повод для ссоры. 2. Что в сто лет еще имеет значение, кто кого переживет.
Накануне они спорили о том, куда поставить маленький столик.
А ещё жертва как-то жаловалась, что соседка ее постоянно дразнила. Мол, а я тебя переживу, а я тебя переживу!
Расселяться старушки отказывались, потому что были при этом очень близки. Перед сном они всякий раз признавались, как любят друг друга.
Вспомнила, что и у меня есть подруга на пару лет младше.
Вроде бы ерунда, но когда мне стукнет 100, ей, гадине, будет всего 98.
И станет она глумиться надо мной, приговаривая: «Я тебя переживу, я тебя переживу».
И вот однажды мы будем спорить, куда поставить наш маленький столик, а она…
Рука нащупает полиэтиленовый мешок…
Прости, подруга, ты была слишком молода для меня.
PS. Неожиданностей в этой истории для меня две.
1. Повод для ссоры. 2. Что в сто лет еще имеет значение, кто кого переживет.
А вот скажите (в тему предыдущей оживленной дискуссии), есть ли у вас понимание, сколько лет — достаточная жизнь? Моя бабушка мечтала прожить 70 лет. В детстве казалось: 70 это до фига. Сейчас кажется, что это вообще ничего.
Бабушка в 70, кстати, и умерла, проявив себя человеком, чьи слова не расходятся с делом.
Тетка моя планировала покинуть мир в 99, чтобы на венках написали «Безвременно ушла» — и тоже более-менее этот план осуществила.
Мне же по-прежнему кажется, что нет никакой цифры, которая казалась бы достаточной, с одной поправкой: детей не переживать.
А вам?
Бабушка в 70, кстати, и умерла, проявив себя человеком, чьи слова не расходятся с делом.
Тетка моя планировала покинуть мир в 99, чтобы на венках написали «Безвременно ушла» — и тоже более-менее этот план осуществила.
Мне же по-прежнему кажется, что нет никакой цифры, которая казалась бы достаточной, с одной поправкой: детей не переживать.
А вам?
Агамемнон рассказал про своего дядю Сократа.
В самом конце 80-х дядя Сократ репатриировался в Грецию, и там у него началась новая интересная жизнь без многих удобных вещей. Таких, например, как деньги.
Никто не хотел давать репатриантам постоянную работу.
Но поскольку дядя Сократ был рукаст и трудолюбив, его стали приглашать на стройки к местным грекам. Из заработанного он немножко тратил на еду, а остальное откладывал.
Потому что в краю советском у дяди осталась семья, и этой семье требовался дом. В смысле жилья дядя был очень категоричен. Сам он готов был скитаться по съемным квартирам, но с семьей — никогда.
В жарких советских республиках такое было не принято.
На покупку земли дяде пришлось бы копить лет триста, но имелась лазейка в законе. Нельзя было строить на самозахваченном участке, но узаконить уже возведенный дом было можно.
Поэтому возникла непростая задача — чтобы никто не видел процесс строительства.
Чтобы дом появился уже сразу целый.
Так дядя Сократ стал строиться по ночам. Вечером он ел на берегу свой бутерброд и ждал, когда совсем стемнеет.
А потом действовал.
И вот однажды, когда дядя в очередной раз ел бутерброд, грустил о семье и ждал темноты, к нему неспешно подошел полицейский.
— Мне кажется, тут кто-то строит дом, — сказал он. — Не знаете ли вы, кто?
— Нет, — сказал дядя Сократ, — не знаю. Да и непохоже, чтобы это был дом. Никогда не видел таких домов, руина какая-то.
— Может, и руина, — задумчиво сказал полицейский и ушел.
Через пару месяцев он вернулся. Дядя Сократ сидел на том же камне и ел как будто тот же бутерброд.
— Это совершенно точно дом, — сказал полицейский.
— Я бы не ручался, — ответил дядя Сократ.
— Не вы ли его строите? — спросил полицейский.
— Нет, не я, — сказал дядя Сократ. — Я ем бутерброд.
Через некоторое время полицейский снова пришел. На него невинно смотрели почти достроенный дом и часто моргающий дядя Сократ.
— Хотите бутерброд? — дядя решил зайти с козырей.
— Не поможет, — сказал полицейский.
— Плохо, — загрустил дядя Сократ.
И рассказал ему всю правду о том, как тяжело приехать в новую страну к новым людям, пусть ты им и родственник по линии Зевса.
Какие вкусные пирожки печет его жена.
Как сын выиграл городскую олимпиаду по математике.
Какие глаза у его младшей дочери.
Что он не видел свою семью почти год.
И как мечтал их всех привезти в этот дом с балконом на море, пока ночами клал кирпичи.
— Это очень грустная история, — согласился полицейский, — но я все равно буду вынужден на вас заявить. Дом снесут, к сожалению.
— Ладно, — кивнул дядя Сократ. И пошел обходить свой почти случившийся дом, представляя, как всё могло бы в нём быть, и со всем этим прощаясь.
Вечером полицейский приехал с тремя бутылками вина и сказал:
— Я не смог.
И они до утра пили, пели и плакали.
В этом доме дядя Сократ живет до сих пор. Его жена по-прежнему печет вкусные пирожки, а у внучек глаза такие же, как у младшей дочери.
Полицейский к ним заглядывает не реже раза в месяц.
При нем всегда три бутылки вина.
#истории
В самом конце 80-х дядя Сократ репатриировался в Грецию, и там у него началась новая интересная жизнь без многих удобных вещей. Таких, например, как деньги.
Никто не хотел давать репатриантам постоянную работу.
Но поскольку дядя Сократ был рукаст и трудолюбив, его стали приглашать на стройки к местным грекам. Из заработанного он немножко тратил на еду, а остальное откладывал.
Потому что в краю советском у дяди осталась семья, и этой семье требовался дом. В смысле жилья дядя был очень категоричен. Сам он готов был скитаться по съемным квартирам, но с семьей — никогда.
В жарких советских республиках такое было не принято.
На покупку земли дяде пришлось бы копить лет триста, но имелась лазейка в законе. Нельзя было строить на самозахваченном участке, но узаконить уже возведенный дом было можно.
Поэтому возникла непростая задача — чтобы никто не видел процесс строительства.
Чтобы дом появился уже сразу целый.
Так дядя Сократ стал строиться по ночам. Вечером он ел на берегу свой бутерброд и ждал, когда совсем стемнеет.
А потом действовал.
И вот однажды, когда дядя в очередной раз ел бутерброд, грустил о семье и ждал темноты, к нему неспешно подошел полицейский.
— Мне кажется, тут кто-то строит дом, — сказал он. — Не знаете ли вы, кто?
— Нет, — сказал дядя Сократ, — не знаю. Да и непохоже, чтобы это был дом. Никогда не видел таких домов, руина какая-то.
— Может, и руина, — задумчиво сказал полицейский и ушел.
Через пару месяцев он вернулся. Дядя Сократ сидел на том же камне и ел как будто тот же бутерброд.
— Это совершенно точно дом, — сказал полицейский.
— Я бы не ручался, — ответил дядя Сократ.
— Не вы ли его строите? — спросил полицейский.
— Нет, не я, — сказал дядя Сократ. — Я ем бутерброд.
Через некоторое время полицейский снова пришел. На него невинно смотрели почти достроенный дом и часто моргающий дядя Сократ.
— Хотите бутерброд? — дядя решил зайти с козырей.
— Не поможет, — сказал полицейский.
— Плохо, — загрустил дядя Сократ.
И рассказал ему всю правду о том, как тяжело приехать в новую страну к новым людям, пусть ты им и родственник по линии Зевса.
Какие вкусные пирожки печет его жена.
Как сын выиграл городскую олимпиаду по математике.
Какие глаза у его младшей дочери.
Что он не видел свою семью почти год.
И как мечтал их всех привезти в этот дом с балконом на море, пока ночами клал кирпичи.
— Это очень грустная история, — согласился полицейский, — но я все равно буду вынужден на вас заявить. Дом снесут, к сожалению.
— Ладно, — кивнул дядя Сократ. И пошел обходить свой почти случившийся дом, представляя, как всё могло бы в нём быть, и со всем этим прощаясь.
Вечером полицейский приехал с тремя бутылками вина и сказал:
— Я не смог.
И они до утра пили, пели и плакали.
В этом доме дядя Сократ живет до сих пор. Его жена по-прежнему печет вкусные пирожки, а у внучек глаза такие же, как у младшей дочери.
Полицейский к ним заглядывает не реже раза в месяц.
При нем всегда три бутылки вина.
#истории
В комментариях обсуждают, достаточно двум греческим мужчинам трех бутылок вина, чтобы всю ночь выпивать. В целом да, потому что выпивают здесь не много, но часто, а главное — совершенно безлимитно по времени.
Например, одни соседи пригласили нас сегодня на кофе. Кроме кофе, в 11 утра на столе появилась пластиковая бутылка с домашней виноградной водкой. Андрюша объяснил, что за рулем. Хозяин ответил ему прекрасной пантомимой, говорящей о том, что в Греции стакан хорошей виноградной водки еще никому не мешал водить машину.
Например, одни соседи пригласили нас сегодня на кофе. Кроме кофе, в 11 утра на столе появилась пластиковая бутылка с домашней виноградной водкой. Андрюша объяснил, что за рулем. Хозяин ответил ему прекрасной пантомимой, говорящей о том, что в Греции стакан хорошей виноградной водки еще никому не мешал водить машину.
Однажды критский фермер, назовём его Спиросом, парковался в тени своего оливкового дерева. Вдруг земля под машиной стала проваливаться. Спирос сдал назад, вышел — и увидел дыру в земле. Так прямо у себя во дворе он обнаружил минойскую гробницу.
Это был почти идеально сохранившийся склеп, до которого за 3 400 лет не добрались ни древние мародёры, ни туристы, ни археологи.
В маленьких саркофагах уютно расположились двое мужчин — минойцев хоронили в позе эмбриона. Судя по качеству погребенного с ними добра, дяденьки были состоятельные, хотя и не слишком. Минойский средний класс.
В переводе на современного москвича — бээмвэ, последний айфон и стильная трешка в пределах Садового.
Наука чуть с ума не сошла от радости, подтвердив, что состоятельных мужчин возраст только украшает.
А оливковый сад у Спироса отобрал архнадзор.
В Греции всё, что зарыто в землю, — культурное наследие и принадлежит государству. Можно купить участок и вместо нового дома получить восемь лет археологических раскопок.
Если результат признают исторически значимым — землю отберут совсем. Если нет — вернут владельцу.
Имеются компенсации, но греческая бюрократия может тянуть так долго, что уже и сам хозяин окажется в саркофаге.
Поэтому самый, как вы понимаете, практичный выход — засадить черепки огурцами, сделав вид, что на вашей земле не лежала ни одна амфора.
Один фермер так и поступил, оттащив подальше в кусты античный сосуд и мраморную плиту третьего века. И хотя клялся потом, что все это ему подбросили демоны, получил два года тюрьмы за укрывание культурных ценностей.
Как утверждали древние, Зевс воздает за дерзость. Нарушил порядок — жди молнии.
#греция
Это был почти идеально сохранившийся склеп, до которого за 3 400 лет не добрались ни древние мародёры, ни туристы, ни археологи.
В маленьких саркофагах уютно расположились двое мужчин — минойцев хоронили в позе эмбриона. Судя по качеству погребенного с ними добра, дяденьки были состоятельные, хотя и не слишком. Минойский средний класс.
В переводе на современного москвича — бээмвэ, последний айфон и стильная трешка в пределах Садового.
Наука чуть с ума не сошла от радости, подтвердив, что состоятельных мужчин возраст только украшает.
А оливковый сад у Спироса отобрал архнадзор.
В Греции всё, что зарыто в землю, — культурное наследие и принадлежит государству. Можно купить участок и вместо нового дома получить восемь лет археологических раскопок.
Если результат признают исторически значимым — землю отберут совсем. Если нет — вернут владельцу.
Имеются компенсации, но греческая бюрократия может тянуть так долго, что уже и сам хозяин окажется в саркофаге.
Поэтому самый, как вы понимаете, практичный выход — засадить черепки огурцами, сделав вид, что на вашей земле не лежала ни одна амфора.
Один фермер так и поступил, оттащив подальше в кусты античный сосуд и мраморную плиту третьего века. И хотя клялся потом, что все это ему подбросили демоны, получил два года тюрьмы за укрывание культурных ценностей.
Как утверждали древние, Зевс воздает за дерзость. Нарушил порядок — жди молнии.
#греция
Да, так можно было. Можно не выбирать между путешествиям и карьерой, уволиться из крутой корпорации и вести свои проекты, быть системной и постоянно привлекать новое в свою жизнь. Можно жить по своим правилам и выбирать то, из чего будет состоять жизнь. Обо всем этом можно почитать на канале у Дианы.
В декабре она вместе с мужем уехала в кругосветку и изучает мир в формате воркейшена, делится в канале наблюдениями за разными культурами и странами. Сейчас Диана консультирует предпринимателей по маркетингу, создает бренд-стратегии, а также помогает другим маркетологам получить заветный оффер мечты в бигтехи.
Что стоит почитать:
- про самое важное, что можно привезти из путешествия
- про разницу менталитетов на Востоке
- как стать себе пейсером
- как балансировать приоритетами и тайм-киллерами.
В декабре она вместе с мужем уехала в кругосветку и изучает мир в формате воркейшена, делится в канале наблюдениями за разными культурами и странами. Сейчас Диана консультирует предпринимателей по маркетингу, создает бренд-стратегии, а также помогает другим маркетологам получить заветный оффер мечты в бигтехи.
Что стоит почитать:
- про самое важное, что можно привезти из путешествия
- про разницу менталитетов на Востоке
- как стать себе пейсером
- как балансировать приоритетами и тайм-киллерами.
Telegram
Диана, коты и маркетинг
Про разницу в менталитетах
Спустя полтора месяца в Азии у нас с Лёшей появился мем: сквозь слёзы мы шутим над тем, как сложно коммуницировать «западному» человеку с жителями Востока.
У нас регулярно случаются недопонимания со стаффом, хостами в airbnb и…
Спустя полтора месяца в Азии у нас с Лёшей появился мем: сквозь слёзы мы шутим над тем, как сложно коммуницировать «западному» человеку с жителями Востока.
У нас регулярно случаются недопонимания со стаффом, хостами в airbnb и…
Пока добирались до Корфу, обсуждали с коллегами тех двоих в уютных саркофагах. И поняли, что «3400 лет назад» — это как будто никогда. Невозможно себе представить.
То есть тысяча лет назад — это, допустим, Киевская Русь.
Две тысячи лет — это Иисус родился. Рим, гладиаторы, Цезаря убили.
Три тысячи лет — это еще нет Рима и у Гомера «Илиада» не написана.
А 3400 лет назад — это еще нет греческого алфавита, нет Олимпийских игр, нет Афин. Хотя египетские пирамиды уже есть. И Микены соревнуются с Критом, кто круче.
То есть та гробница под оливковыми деревьями — старше всех мифов, всех империй, всех религий, которые мы знаем. Она старше всего, что мы учили на уроках истории. Она даже старше самой концепции истории.
И вот в такое в Греции можно случайно провалиться колесом.
Будем парковаться аккуратнее.
То есть тысяча лет назад — это, допустим, Киевская Русь.
Две тысячи лет — это Иисус родился. Рим, гладиаторы, Цезаря убили.
Три тысячи лет — это еще нет Рима и у Гомера «Илиада» не написана.
А 3400 лет назад — это еще нет греческого алфавита, нет Олимпийских игр, нет Афин. Хотя египетские пирамиды уже есть. И Микены соревнуются с Критом, кто круче.
То есть та гробница под оливковыми деревьями — старше всех мифов, всех империй, всех религий, которые мы знаем. Она старше всего, что мы учили на уроках истории. Она даже старше самой концепции истории.
И вот в такое в Греции можно случайно провалиться колесом.
Будем парковаться аккуратнее.
Расскажу вам одну свою историю про Корфу. Однажды мы снимали там очень красивый дом. Весь такой артистический, полный антикварных буфетов и пиратских гамаков.
Окна спальни там были по совместительству еще и дверьми, роскошно открываясь прямо в сад.
И я, конечно, открыла эти двери-окна и весь день впускала в спальню солнце, запах моря и черт знает что еще (нужное подчеркнуть).
Ночью я проснулась от того, что кто-то крепко вцепился мне в голову. Я одновременно поседела и рванула нечто вместе с частью волос (да и зачем они мне седые нужны).
Нечто громко упало. Не упорхнуло, не прошуршало, а стукнулось об пол, оказавшись здоровенной и очень живой саранчой.
Саранча — это такой кузнечик размером с котенка. В быту он прикидывается идиотом, делает вид, что забыл, куда шел, и часами стоит, потирая клешни. А потом, значит, наступает ночь и он прыгает вам на голову. А с этим, товарищи, не сравнятся никакие тараканы, жуки и мыши.
Хотя бы потому, что все они от вас бегут.
Саранча же неумолимо идет на сближение.
На завтрак вместо кофе я пила алкоголь, звонила агенту и кричала на весь остров. Агент просил не убивать его сразу, а сначала принять хозяйку.
Уж она-то знает способы, сказал он.
Ведь она жила в этом доме с детства.
Хозяйка действительно очень скоро вошла в дом, безмятежно улыбаясь и шурша длинными артистическим юбками. Я вышла ей навстречу, одетая, как работник химического производства. Ни одна саранча не нашла бы на мне места, в которое можно вцепиться.
— Так у вас ночью были гости, — весело сказала хозяйка. — Что ж, покажу вам, как ними бороться. Но сначала давайте пить кофе. Я привезла вкуснейший торт.
Мы пили кофе, вели светскую беседу, ели торт и ждали, когда хозяйка откроет нам наконец свою тайну.
И вот час настал. Хозяйка сказала: «Теперь насчет саранчи». Я приготовилась записывать. Муж – строить капкан.
— Допустим, – сказала хозяйка, – вам на голову прыгнула саранча.
Мы энергично кивнули, потому что такое вполне допускали.
— Просто возьмите и выкиньте ее, — сказала хозяйка, — потому что она вообще не опасная.
И показала, будто выхватывает нечто из своей головы и швыряет оземь с выражением максимального презрения.
— Вот и все! — торжествующе сказала она, и ее шуршащие юбки уехали обратно.
PS. Саранчу в итоге вывел агент — дешево, надежно, с гарантией и, кажется, на всем острове сразу. Даррелл бы его методов не одобрил.
Рассказывайте скорее и свои страшные истории.
#истории
Окна спальни там были по совместительству еще и дверьми, роскошно открываясь прямо в сад.
И я, конечно, открыла эти двери-окна и весь день впускала в спальню солнце, запах моря и черт знает что еще (нужное подчеркнуть).
Ночью я проснулась от того, что кто-то крепко вцепился мне в голову. Я одновременно поседела и рванула нечто вместе с частью волос (да и зачем они мне седые нужны).
Нечто громко упало. Не упорхнуло, не прошуршало, а стукнулось об пол, оказавшись здоровенной и очень живой саранчой.
Саранча — это такой кузнечик размером с котенка. В быту он прикидывается идиотом, делает вид, что забыл, куда шел, и часами стоит, потирая клешни. А потом, значит, наступает ночь и он прыгает вам на голову. А с этим, товарищи, не сравнятся никакие тараканы, жуки и мыши.
Хотя бы потому, что все они от вас бегут.
Саранча же неумолимо идет на сближение.
На завтрак вместо кофе я пила алкоголь, звонила агенту и кричала на весь остров. Агент просил не убивать его сразу, а сначала принять хозяйку.
Уж она-то знает способы, сказал он.
Ведь она жила в этом доме с детства.
Хозяйка действительно очень скоро вошла в дом, безмятежно улыбаясь и шурша длинными артистическим юбками. Я вышла ей навстречу, одетая, как работник химического производства. Ни одна саранча не нашла бы на мне места, в которое можно вцепиться.
— Так у вас ночью были гости, — весело сказала хозяйка. — Что ж, покажу вам, как ними бороться. Но сначала давайте пить кофе. Я привезла вкуснейший торт.
Мы пили кофе, вели светскую беседу, ели торт и ждали, когда хозяйка откроет нам наконец свою тайну.
И вот час настал. Хозяйка сказала: «Теперь насчет саранчи». Я приготовилась записывать. Муж – строить капкан.
— Допустим, – сказала хозяйка, – вам на голову прыгнула саранча.
Мы энергично кивнули, потому что такое вполне допускали.
— Просто возьмите и выкиньте ее, — сказала хозяйка, — потому что она вообще не опасная.
И показала, будто выхватывает нечто из своей головы и швыряет оземь с выражением максимального презрения.
— Вот и все! — торжествующе сказала она, и ее шуршащие юбки уехали обратно.
PS. Саранчу в итоге вывел агент — дешево, надежно, с гарантией и, кажется, на всем острове сразу. Даррелл бы его методов не одобрил.
Рассказывайте скорее и свои страшные истории.
#истории
Спросили одну гречанку, осталось ли какая-то неприязнь между греками и турками. Все-таки столько веков вражды и захваченных территорий.
Нет, говорит дама, все это уже история и в прошлом.
— То есть вы спокойно можете полететь в Стамбул на выходные? — спрашиваю.
— Не в Стамбул, — говорит дама. — В Константинополь.
Нет, говорит дама, все это уже история и в прошлом.
— То есть вы спокойно можете полететь в Стамбул на выходные? — спрашиваю.
— Не в Стамбул, — говорит дама. — В Константинополь.