Я остался один, зачарованный снежной грядою, Неподвижно следя за игрою забавных косуль... И, омывши лицо родниковой студёной водою, Безмятежно уснул в первозданном январском лесу...
Вдруг послышался треск... Видно, кто-то подкрался тропою... За спиною обрыв, а за ним ледяная река, Может, волки бредут в беспокойной ночи к водопою? И к «двустволке» назад поспешила бесшумно рука.
Ещё миг и я понял - не будет свирепого зверя, Черный всадник в папахе замедлил походку коня.... Я застыл словно столб, ни глазам, ни рассудку не веря, А угрюмый джигит исподлобья смотрел на меня...
«Ты кого стережёшь в этих диких безлюдных трущобах? Если кровник я твой, почему же не слышу стрельбы? Но для мстителя, брат, у тебя слишком сытые щёки, И прямая спина не горбилась под камнем судьбы...»
Я не знал, что сказать, но, собравшись в кулак, что есть силы Поприветствовал «гостя», как древний обычай велит... О здоровье его, о семье и о жизни спросил я. И о том, что за беды к скитаньям его привели.
Незнакомец молчал, завернувшись в мохнатую бурку, Но глубокую боль выдавали живые глаза... «Я из старых времен, где сражались могучие бури, Где в неистовстве молний бесилась ночная гроза...
Где каноны ТВОРЦА были выше любого закона, Где советам старейшин смиренно внимали юнцы... Там был хлеб для гостей, даже если они не знакомы, Даже если с трудом мы сводили с концами концы...
Выбирая коней, не смотрели на седла и сбруи, Там к убранству слепы, даже если оно в серебре, То, что плохо лежит, там никто никогда не сворует, Только риском живет даже самый голодный абрек...
Выбирая друзей, там не слушали лестных историй, Не в чести у кавказцев «геройство» в красивых речах, Друг быть должен с тобой - и на свадьбе, и в тягостном горе, Твою радость и боль пронести на надежных плечах...
Там на щедрых пирах, где не знали числа угощеньям, Где смущённые девы взирали на вас сдалека... Настоящий джигит не забудет о долге отмщенья И про запах лепешки в родных материнских руках...
Там учёный Устаз не скрывал Коранических истин, Между ложью и правдой он словом рубил как мечом, Только путь его был почему-то кроваво-тернистым, Будто сам Сатана был его именным палачом...
Там не ведом был страх, если в путь собирались за веру, Там молились о том, чтоб сомкнуть свои веки в бою... Там любили свой край вдохновенно, безумно, безмерно! Словно не было жизни в другом незнакомом краю...»
Я проснулся в поту... Лишь слеза, как мой жизненный признак, Высыхала одна на моей бородатой щеке... Он куда-то исчез, ускакал мой единственный призрак, Только памятный след серебрился в замерзшем песке...
Я остался один, зачарованный снежной грядою, Неподвижно следя за игрою забавных косуль... И, омывши лицо родниковой студёной водою, Безмятежно уснул в первозданном январском лесу...
Вдруг послышался треск... Видно, кто-то подкрался тропою... За спиною обрыв, а за ним ледяная река, Может, волки бредут в беспокойной ночи к водопою? И к «двустволке» назад поспешила бесшумно рука.
Ещё миг и я понял - не будет свирепого зверя, Черный всадник в папахе замедлил походку коня.... Я застыл словно столб, ни глазам, ни рассудку не веря, А угрюмый джигит исподлобья смотрел на меня...
«Ты кого стережёшь в этих диких безлюдных трущобах? Если кровник я твой, почему же не слышу стрельбы? Но для мстителя, брат, у тебя слишком сытые щёки, И прямая спина не горбилась под камнем судьбы...»
Я не знал, что сказать, но, собравшись в кулак, что есть силы Поприветствовал «гостя», как древний обычай велит... О здоровье его, о семье и о жизни спросил я. И о том, что за беды к скитаньям его привели.
Незнакомец молчал, завернувшись в мохнатую бурку, Но глубокую боль выдавали живые глаза... «Я из старых времен, где сражались могучие бури, Где в неистовстве молний бесилась ночная гроза...
Где каноны ТВОРЦА были выше любого закона, Где советам старейшин смиренно внимали юнцы... Там был хлеб для гостей, даже если они не знакомы, Даже если с трудом мы сводили с концами концы...
Выбирая коней, не смотрели на седла и сбруи, Там к убранству слепы, даже если оно в серебре, То, что плохо лежит, там никто никогда не сворует, Только риском живет даже самый голодный абрек...
Выбирая друзей, там не слушали лестных историй, Не в чести у кавказцев «геройство» в красивых речах, Друг быть должен с тобой - и на свадьбе, и в тягостном горе, Твою радость и боль пронести на надежных плечах...
Там на щедрых пирах, где не знали числа угощеньям, Где смущённые девы взирали на вас сдалека... Настоящий джигит не забудет о долге отмщенья И про запах лепешки в родных материнских руках...
Там учёный Устаз не скрывал Коранических истин, Между ложью и правдой он словом рубил как мечом, Только путь его был почему-то кроваво-тернистым, Будто сам Сатана был его именным палачом...
Там не ведом был страх, если в путь собирались за веру, Там молились о том, чтоб сомкнуть свои веки в бою... Там любили свой край вдохновенно, безумно, безмерно! Словно не было жизни в другом незнакомом краю...»
Я проснулся в поту... Лишь слеза, как мой жизненный признак, Высыхала одна на моей бородатой щеке... Он куда-то исчез, ускакал мой единственный призрак, Только памятный след серебрился в замерзшем песке...
Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge.
from br
