С неизменным интересом (несколько болезненным) читаю, что там пишут в канале «Страдающая литература» – и время от времени задумываюсь: а я-то о чем таком профессиональном могу пострадать-поныть? Удивительное дело, но почти ни о чем. Кроме разве что гонораров – но я знал, куда шел, «книжные журналисты» всегда обитали где-то на дне этой ямы с пауками, в самом низу медийной бюджетной сетки.
Вот с редакторами мне почти всегда везло: если они и вносили правку – то косметическую и по делу (например, чтобы сократить текст до стандартного объема). Нет, иногда у них просыпался творческий зуд, тогда в материалах появлялись незапланированные повторы, какие-то неловкие фразы, которые я не писал – но это случается нечасто, неизбежный рабочий момент. Обычно такие люди быстро уходят на повышение, меняют место работы – или учатся не чинить то, что не ломалось. Последний раз подробно обсуждали правки с Лином Лобарёвым когда тот работал над спецвыпуском «Мира фантастики», то ли в 2020, то ли в 2021 году. Но Лин умеет четко аргументировать свою точку зрения, там все понятно – зачем и почему надо сделать то-то и то-то.
Вопиющих случаев в моей личной истории немного. На заре моей рецензентской карьеры, еще в 1990-х, один из редакторов журнала «Если» (говорят, лично Эдуард Геворкян, но это не точно) добавил в рецензию фразу, из которой следовало, что с творчеством Джина Вулфа отечественные любители фантастики познакомились именно на страницах журнала «Если». Была у них такая практика, всюду такое совать: сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный. На самом деле, конечно, Вулф еще до «Если» печатался в «Уральском следопыте», в алмаатинском журнале «Миры», в сборниках и т.д. Рецензент, то есть я, после такой правки выглядел некомпетентным дурачком, обидно.
С другим примером неадекватной редактуры я столкнулся в сравнительно недавнем прошлом, когда модное (ныне не существующее) онлайн-медиа заказало мне статью о Майкле Шейбоне. Я тогда открыл документ с редакторскими правками – и глаза на лоб полезли. Вопросов было очень много, редактор докапывался до каждой строчки, не дочитав абзац до конца – потому что в следующем предложении вообще-то все подробно объяснялось. Не знаю уж, случайная ли это жертва Иляхова или звезды так сложились, но мне оказалось проще забрать статью, чем проводить курс ликбеза: непонятно, нафига вообще этот текст мне заказывали. В результате материал вышел в «Мире фантастики», если все сложится – и в мою следующую книжку войдет.
Ну и третий кринжовый случай связан не с редактурой, а с финансовой стороной коммуникаций. Толстое бумажное медиа, с тиражом в десятки тысяч экземпляров, с рекламой элитной недвижимости и дорогих автомашин, пару лет назад заказало мне статью на вечнозеленую тему «сценарии будущего в фантастике». Ну, я взялся, редактура прошла без сучка и задоринки, мне показали верстку в pdf – ОК, все правильно, все красиво, отправляем в печать. Через пару месяцев журнал выходит, я покупаю экземпляр и осторожно пишу редактору: а какие мне вам документы прислать для заключения договора и выплаты гонорара? Здесь, каюсь, мой прокол, такие вещи надо оговаривать «на берегу», до того, как берешься за работу, но меня мои издатели испортили, часто все договоренности на словах, никто не подводил. А из этого вот СМИ мне отвечают: ой, а вам еще и деньги надо заплатить? Мы-то думали, вы нам бесплатно это написали, ради счастья поучаствовать в общем деле! Интересно, остальные журналисты там тоже трудятся по принципу «нам хлеба не надо, работу давай» – или для того, кто пишет о книжках, особые условия с приятным бонусом? В итоге, правда, завершилось все хорошо, гонорар я получил, материал, который накопал, пока статью готовил, использовал в паре лекций. Но сам подход произвел сильное впечатление.
Три веских повода поныть за тридцать лет «в профессии» – это, мне кажется, отличный результат. А так-то у меня больше претензий к самому себе, чем к редакторам и издателям. Работать можно продуктивнее, писать – больше и увлекательнее. Есть куда расти Василию Андреевичу на пятидесятом году жизни.
С неизменным интересом (несколько болезненным) читаю, что там пишут в канале «Страдающая литература» – и время от времени задумываюсь: а я-то о чем таком профессиональном могу пострадать-поныть? Удивительное дело, но почти ни о чем. Кроме разве что гонораров – но я знал, куда шел, «книжные журналисты» всегда обитали где-то на дне этой ямы с пауками, в самом низу медийной бюджетной сетки.
Вот с редакторами мне почти всегда везло: если они и вносили правку – то косметическую и по делу (например, чтобы сократить текст до стандартного объема). Нет, иногда у них просыпался творческий зуд, тогда в материалах появлялись незапланированные повторы, какие-то неловкие фразы, которые я не писал – но это случается нечасто, неизбежный рабочий момент. Обычно такие люди быстро уходят на повышение, меняют место работы – или учатся не чинить то, что не ломалось. Последний раз подробно обсуждали правки с Лином Лобарёвым когда тот работал над спецвыпуском «Мира фантастики», то ли в 2020, то ли в 2021 году. Но Лин умеет четко аргументировать свою точку зрения, там все понятно – зачем и почему надо сделать то-то и то-то.
Вопиющих случаев в моей личной истории немного. На заре моей рецензентской карьеры, еще в 1990-х, один из редакторов журнала «Если» (говорят, лично Эдуард Геворкян, но это не точно) добавил в рецензию фразу, из которой следовало, что с творчеством Джина Вулфа отечественные любители фантастики познакомились именно на страницах журнала «Если». Была у них такая практика, всюду такое совать: сам себя не похвалишь – ходишь как оплеванный. На самом деле, конечно, Вулф еще до «Если» печатался в «Уральском следопыте», в алмаатинском журнале «Миры», в сборниках и т.д. Рецензент, то есть я, после такой правки выглядел некомпетентным дурачком, обидно.
С другим примером неадекватной редактуры я столкнулся в сравнительно недавнем прошлом, когда модное (ныне не существующее) онлайн-медиа заказало мне статью о Майкле Шейбоне. Я тогда открыл документ с редакторскими правками – и глаза на лоб полезли. Вопросов было очень много, редактор докапывался до каждой строчки, не дочитав абзац до конца – потому что в следующем предложении вообще-то все подробно объяснялось. Не знаю уж, случайная ли это жертва Иляхова или звезды так сложились, но мне оказалось проще забрать статью, чем проводить курс ликбеза: непонятно, нафига вообще этот текст мне заказывали. В результате материал вышел в «Мире фантастики», если все сложится – и в мою следующую книжку войдет.
Ну и третий кринжовый случай связан не с редактурой, а с финансовой стороной коммуникаций. Толстое бумажное медиа, с тиражом в десятки тысяч экземпляров, с рекламой элитной недвижимости и дорогих автомашин, пару лет назад заказало мне статью на вечнозеленую тему «сценарии будущего в фантастике». Ну, я взялся, редактура прошла без сучка и задоринки, мне показали верстку в pdf – ОК, все правильно, все красиво, отправляем в печать. Через пару месяцев журнал выходит, я покупаю экземпляр и осторожно пишу редактору: а какие мне вам документы прислать для заключения договора и выплаты гонорара? Здесь, каюсь, мой прокол, такие вещи надо оговаривать «на берегу», до того, как берешься за работу, но меня мои издатели испортили, часто все договоренности на словах, никто не подводил. А из этого вот СМИ мне отвечают: ой, а вам еще и деньги надо заплатить? Мы-то думали, вы нам бесплатно это написали, ради счастья поучаствовать в общем деле! Интересно, остальные журналисты там тоже трудятся по принципу «нам хлеба не надо, работу давай» – или для того, кто пишет о книжках, особые условия с приятным бонусом? В итоге, правда, завершилось все хорошо, гонорар я получил, материал, который накопал, пока статью готовил, использовал в паре лекций. Но сам подход произвел сильное впечатление.
Три веских повода поныть за тридцать лет «в профессии» – это, мне кажется, отличный результат. А так-то у меня больше претензий к самому себе, чем к редакторам и издателям. Работать можно продуктивнее, писать – больше и увлекательнее. Есть куда расти Василию Андреевичу на пятидесятом году жизни.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram.
from br
