По поводу ордера на арест из Гааги. Да, Путин попал в один список с Каддафи, Аль-Баширом и Гбагбо. Это беспрецедентно, это эскалация, это сигнал элитам, это история с большим продолжением и еще очень много того, что никто не знает. Процесс пошел. Для Запада главное было нАчать, как выражался классик. Разговоры-то такие там велись годами, еще со Второй Чеченской. Но обсуждается все так, словно президент РФ для Международного уголовного суда не в статусе подозреваемого, а уже вынесен вердикт. И при всей огромности произошедшего, самое важное - ЧТО легко в основу дела. На конец 22го в Россию из Украины было вывезено, по данным из Москвы, более 700 тыс.(!) мальчиков и девочек, Киев говорит о 300та. Это не только сироты, но и дети с живыми родителями. Судьба большинства неизвестна. Их личные данные, опасаются правозащитники, могут быть изменены, малышей могут отдать на усыновление, мягко говоря, в обход международного права. Такие вещи действительно рискуют быть расценены как военное преступление. Соответствующие положения появились по горьким итогам Второй мировой. Они призваны хоть как-то защитить детей в условиях войн.
По поводу ордера на арест из Гааги. Да, Путин попал в один список с Каддафи, Аль-Баширом и Гбагбо. Это беспрецедентно, это эскалация, это сигнал элитам, это история с большим продолжением и еще очень много того, что никто не знает. Процесс пошел. Для Запада главное было нАчать, как выражался классик. Разговоры-то такие там велись годами, еще со Второй Чеченской. Но обсуждается все так, словно президент РФ для Международного уголовного суда не в статусе подозреваемого, а уже вынесен вердикт. И при всей огромности произошедшего, самое важное - ЧТО легко в основу дела. На конец 22го в Россию из Украины было вывезено, по данным из Москвы, более 700 тыс.(!) мальчиков и девочек, Киев говорит о 300та. Это не только сироты, но и дети с живыми родителями. Судьба большинства неизвестна. Их личные данные, опасаются правозащитники, могут быть изменены, малышей могут отдать на усыновление, мягко говоря, в обход международного права. Такие вещи действительно рискуют быть расценены как военное преступление. Соответствующие положения появились по горьким итогам Второй мировой. Они призваны хоть как-то защитить детей в условиях войн.
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from br
