Дом-театр
(продолжая историю)
Миллионера, готового расстаться с состоянием за владения Дервиза, не нашлось, и единый комплекс снова разделили.
Любителем искусства, купившим себе театр, стал шталмейстер - начальник императорской конюшни, П. П. Шебеко. Зал роккоко он украсил “под аренду” зеркалами и штофными обоями, а сам стал жить в гостиных с гротом.
Обновлённый театр оказался находкой для Всеволода Мейерхольда, создавшего в нём “Дом интермедий” - первый в Петербурге театр-кабаре (в соавторстве с поэтом Михаилом Кузминым).
Сцену новаторски соединили с залом широкой лестницей и вместо кресел установили столики. Актёры "провокационно" играли с публикой, спускались в зал-ресторан со сцены и обратно, успех был огромен - и даже среди критиков, но он не спас театр от убытков. В 1911 проект закрыли, и о первом петербургском интерактивном театре забыли.
После революции и разграбления сюжет гротеска и абсурда сохранялся, но увы, без той непринуждённости. В 1922, после райкома РКП(б), зал со сценой получил Эстонский колхозный театр. С агит-спектаклей из колхозов и совхозов актёры возвращались в этот зефирный роккоко. В 1937 национальные театры под корень ликвидировали, а здание изъяли “для особых нужд” (кто и для кого там пел и танцевал - нам неизвестно).
Всё более-менее наладилось в 1946 - когда особняк отдали под заводской клуб “Маяк” - для кружков и театральной студии, но видно, эта идиллия была вызывающе непролетарской, и в 1960-х во дворах барона разместили районный вытрезвитель. Вряд ли между учреждениями была функциональная зависимость, но жизнь окрестностей так обогатилась, что вытрезвитель помнят до сих пор.
В 90-е, когда всё опять перевернулось, в особняке было весёленькое заведение, о чём сейчас молчат - и правильно, прошли те времена, и в здании впервые за историю - профессиональный театр. Правда, переделки с разделениями абсурдным образом сказались на ремонтах в наше время, о чём я постараюсь написать - уже почти свидетелем событий.
(фото 5 - из тех "диких 90-х", с порталом без чудовищных софитов, ферм и осветительных мостов)
(продолжая историю)
Миллионера, готового расстаться с состоянием за владения Дервиза, не нашлось, и единый комплекс снова разделили.
Любителем искусства, купившим себе театр, стал шталмейстер - начальник императорской конюшни, П. П. Шебеко. Зал роккоко он украсил “под аренду” зеркалами и штофными обоями, а сам стал жить в гостиных с гротом.
Обновлённый театр оказался находкой для Всеволода Мейерхольда, создавшего в нём “Дом интермедий” - первый в Петербурге театр-кабаре (в соавторстве с поэтом Михаилом Кузминым).
Сцену новаторски соединили с залом широкой лестницей и вместо кресел установили столики. Актёры "провокационно" играли с публикой, спускались в зал-ресторан со сцены и обратно, успех был огромен - и даже среди критиков, но он не спас театр от убытков. В 1911 проект закрыли, и о первом петербургском интерактивном театре забыли.
После революции и разграбления сюжет гротеска и абсурда сохранялся, но увы, без той непринуждённости. В 1922, после райкома РКП(б), зал со сценой получил Эстонский колхозный театр. С агит-спектаклей из колхозов и совхозов актёры возвращались в этот зефирный роккоко. В 1937 национальные театры под корень ликвидировали, а здание изъяли “для особых нужд” (кто и для кого там пел и танцевал - нам неизвестно).
Всё более-менее наладилось в 1946 - когда особняк отдали под заводской клуб “Маяк” - для кружков и театральной студии, но видно, эта идиллия была вызывающе непролетарской, и в 1960-х во дворах барона разместили районный вытрезвитель. Вряд ли между учреждениями была функциональная зависимость, но жизнь окрестностей так обогатилась, что вытрезвитель помнят до сих пор.
В 90-е, когда всё опять перевернулось, в особняке было весёленькое заведение, о чём сейчас молчат - и правильно, прошли те времена, и в здании впервые за историю - профессиональный театр. Правда, переделки с разделениями абсурдным образом сказались на ремонтах в наше время, о чём я постараюсь написать - уже почти свидетелем событий.
(фото 5 - из тех "диких 90-х", с порталом без чудовищных софитов, ферм и осветительных мостов)
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Официальный сайт, посвященный восстановлению Нотр-Дама, опубликовал в своей соцсети видео с интерьерами собора и надписью “Nous avons rebâti Notre Dame de Paris” - "Мы восстановили Нотр-Дам".
Таким необычайно светлым и завершенным его кажется никто ещё не видел.
До официального открытия осталось 10 дней.
#Нотр_Дам_реставрация
Таким необычайно светлым и завершенным его кажется никто ещё не видел.
До официального открытия осталось 10 дней.
#Нотр_Дам_реставрация
Дом-театр.
“Лестница в гипсокартон”.
(окончание, начало здесь и тут)
Когда фон Дервиз и архитектор Павел Шрейбер объединяли оба дома, то не предполагали, что проёмами порталов нарушат целостность между двумя пожарными отсеками, а их изысканные интерьеры с декором из папье-маше введут в расстройство специалистов пожарной безопасности.
В начале 2000-х два разделённых на 100 лет здания вновь обрели свой театр. Вытрезвитель во дворе закрыли, зато раскрыли переходы к лестницам. Пожарные определили, что оба дома могут быть одним отсеком, все выдохнули, и забыли бы про эту терминологию подводных лодок, но… в органах охраны памятников родилась идея:
“Давайте восстановим интерьер парадной лестницы в первоначальном облике”.
Это означало:
“Убираем лестничные марши между 2 и 3 этажом - потому что в 1930-х дом был надстроен двумя этажами (а сами этажи, само собою, сохраним). Лестничный пролет закроем легкими конструкциями и потолком из ГКЛ, с карнизом. А верхнюю часть лестницы, которую в 30-е перенесли с другого дома - отреставрируем…
Что? Как туда попасть? Через соседний дом!”…
Эффектная идея “Две лестницы вместо одной за те же деньги” получила финансирование, и стало всё “как раньше”.
Одна беда - работникам театра не нравилось ходить в соседний дом по улице, чтобы подняться на один этаж. Так в потолке парадной лестницы возник бунтарский лаз и дерзкая, неаутентичная стремянка. Для уклона частично разобрали мраморную балюстраду, приделали перильца, аккурат вместившись перед филёнчатою дверью (фото 1-3).
Жизнь любого театра - очень динамична, наполнена эмоциями и не мыслима без современных технологий (тут к слову вспомним предшественника театра, Мейерхольда), и потому проект Центра оперного пения, планируемый в надстроенных в 1930-е двух этажах, всем виделся не в длинных переходах в бухгалтерию, в “едином историческом пространстве”, а в современной, уважительно-контрастной к истории, архитектуре. Театру представлялось соединение с прошлым - в виде лестницы, такой символической, волшебно-невесомой, будто из стекла и воздуха, ну или реальней - сталь, хай-тек, подсветка, старый кирпич над музами с карнизами, и всё такое - вы поняли, как всем нам нравится…
Но тут и проявилась незадача. Лестница на верхних этажах, живущая без обязательств к прошлому и к новой жизни, заброшенная и распиленная, когда-то “взятая” с другого здания - предмет охраны, её менять нельзя, но и вернуть её в “как было” не удалось по современным нормам (крутой уклон путей эвакуации). И идея почему-то не понравилось охранам охраны...
Итог:
История закончилась ничем, точнее - "реставрацией с приспособлением" того, что есть. Лаз и стремянка из проекта то исчезали, то возвращались, как в меме про "открыть - закрыть ворота", и победил "закрыть" - этажи отчалили. Планы на новый зал для публики не осуществились - нет путей эвакуации. Об остальном нам неизвестно, но новой/старой лестницы пока не будет - ведь увековечивать свою историю ошибок никто бы не хотел.
“Лестница в гипсокартон”.
(окончание, начало здесь и тут)
Когда фон Дервиз и архитектор Павел Шрейбер объединяли оба дома, то не предполагали, что проёмами порталов нарушат целостность между двумя пожарными отсеками, а их изысканные интерьеры с декором из папье-маше введут в расстройство специалистов пожарной безопасности.
В начале 2000-х два разделённых на 100 лет здания вновь обрели свой театр. Вытрезвитель во дворе закрыли, зато раскрыли переходы к лестницам. Пожарные определили, что оба дома могут быть одним отсеком, все выдохнули, и забыли бы про эту терминологию подводных лодок, но… в органах охраны памятников родилась идея:
“Давайте восстановим интерьер парадной лестницы в первоначальном облике”.
Это означало:
“Убираем лестничные марши между 2 и 3 этажом - потому что в 1930-х дом был надстроен двумя этажами (а сами этажи, само собою, сохраним). Лестничный пролет закроем легкими конструкциями и потолком из ГКЛ, с карнизом. А верхнюю часть лестницы, которую в 30-е перенесли с другого дома - отреставрируем…
Что? Как туда попасть? Через соседний дом!”…
Эффектная идея “Две лестницы вместо одной за те же деньги” получила финансирование, и стало всё “как раньше”.
Одна беда - работникам театра не нравилось ходить в соседний дом по улице, чтобы подняться на один этаж. Так в потолке парадной лестницы возник бунтарский лаз и дерзкая, неаутентичная стремянка. Для уклона частично разобрали мраморную балюстраду, приделали перильца, аккурат вместившись перед филёнчатою дверью (фото 1-3).
Жизнь любого театра - очень динамична, наполнена эмоциями и не мыслима без современных технологий (тут к слову вспомним предшественника театра, Мейерхольда), и потому проект Центра оперного пения, планируемый в надстроенных в 1930-е двух этажах, всем виделся не в длинных переходах в бухгалтерию, в “едином историческом пространстве”, а в современной, уважительно-контрастной к истории, архитектуре. Театру представлялось соединение с прошлым - в виде лестницы, такой символической, волшебно-невесомой, будто из стекла и воздуха, ну или реальней - сталь, хай-тек, подсветка, старый кирпич над музами с карнизами, и всё такое - вы поняли, как всем нам нравится…
Но тут и проявилась незадача. Лестница на верхних этажах, живущая без обязательств к прошлому и к новой жизни, заброшенная и распиленная, когда-то “взятая” с другого здания - предмет охраны, её менять нельзя, но и вернуть её в “как было” не удалось по современным нормам (крутой уклон путей эвакуации). И идея почему-то не понравилось охранам охраны...
Итог:
История закончилась ничем, точнее - "реставрацией с приспособлением" того, что есть. Лаз и стремянка из проекта то исчезали, то возвращались, как в меме про "открыть - закрыть ворота", и победил "закрыть" - этажи отчалили. Планы на новый зал для публики не осуществились - нет путей эвакуации. Об остальном нам неизвестно, но новой/старой лестницы пока не будет - ведь увековечивать свою историю ошибок никто бы не хотел.
Forwarded from Деньги и песец
На иллюстрации ⬆️ – так и не построенный величественный «Дом «Аэрофлота», спроектированный будущим строителем «сталинских высоток» архитектором Дмитрием Чечулиным в 1934 году. Административное здание планировалось построить в честь героев авиации, спасших участников полярной экспедиции на пароходе "Челюскин", и, одновременно, как символ развития международных отношений СССР.
Фигуру, держащую крылья, и венчающую здание, должен был выполнить скульптор Иван Шадр, будущий автор легендарной «Девушки с веслом».
(о том, почему Дом «Аэрофлота» так и не был построен, рассказано здесь, но замысел архитектора, безусловно, был выдающимся (в принципе, всю свою дальнейшую карьеру Чечулин так или иначе пытался реализовать тот «аэрофлотовский» проект)
Фигуру, держащую крылья, и венчающую здание, должен был выполнить скульптор Иван Шадр, будущий автор легендарной «Девушки с веслом».
(о том, почему Дом «Аэрофлота» так и не был построен, рассказано здесь, но замысел архитектора, безусловно, был выдающимся (в принципе, всю свою дальнейшую карьеру Чечулин так или иначе пытался реализовать тот «аэрофлотовский» проект)
В Международный день гражданской авиации, 7 декабря, коллеги рассказали о проекте Центрального дома Аэрофлота, упомянув и мой пост ⬆️
Хочу немного его дополнить.
Да, официальными причинами, по которым этот эффектный проект не состоялся, была архитектурная и градостроительная критика, но нужно учесть и назначение здания.
Вот что пишет сам архитектор, Дмитрий Чечулин в 1935 году, в журнале "Архитектура СССР":
"Площадь, завершающая парадную магистраль улицы Горького, должна быть трактована как пункт связи столицы СССР с заграницей, и получить соответствующее богатое оформление".
В новой парадигме СССР второй мега-комплекс (после Дворца Советов), выполненный в духе американских деловых центров, с очевидными отсылками к их стилистике, и с размещением в здании общедоступных заведений - билетных и сберегательных касс, культурного центра, музея, и госучреждений, к тому же связанных с перелётами, самолётостроением и отношениями на международном уровне, был уже не нужен.
Хочу немного его дополнить.
Да, официальными причинами, по которым этот эффектный проект не состоялся, была архитектурная и градостроительная критика, но нужно учесть и назначение здания.
Вот что пишет сам архитектор, Дмитрий Чечулин в 1935 году, в журнале "Архитектура СССР":
"Площадь, завершающая парадную магистраль улицы Горького, должна быть трактована как пункт связи столицы СССР с заграницей, и получить соответствующее богатое оформление".
В новой парадигме СССР второй мега-комплекс (после Дворца Советов), выполненный в духе американских деловых центров, с очевидными отсылками к их стилистике, и с размещением в здании общедоступных заведений - билетных и сберегательных касс, культурного центра, музея, и госучреждений, к тому же связанных с перелётами, самолётостроением и отношениями на международном уровне, был уже не нужен.
Telegram
Шпилька архитекторки
Крылья
Прототип здания Белого дома в Москве - о котором в эти дни много вспоминают - был спроектирован Дмитрием Чечулиным в 1934 году как Дом «Аэрофлота», на площади у Белорусского вокзала, призванный стать её доминантой. Административное здание планировалось…
Прототип здания Белого дома в Москве - о котором в эти дни много вспоминают - был спроектирован Дмитрием Чечулиным в 1934 году как Дом «Аэрофлота», на площади у Белорусского вокзала, призванный стать её доминантой. Административное здание планировалось…
Белая ночь бывает и такой...
Ушин Андрей Алексеевич (1927-2005)
"Белая ночь Ленинграда"
1950 год
#графика #Ленинград
Ушин Андрей Алексеевич (1927-2005)
"Белая ночь Ленинграда"
1950 год
#графика #Ленинград
15 декабря - День чая.
«Ведь вот, кажется, пустой напиток чай, – а не дай нам его китаец, так суматоха порядочная может из этого выйти»
(Салтыков-Щедрин, «Губернские очерки»)
На фото - дом Перловых, Москва, ул. Мясницкая, 19.
Обновление дома чайного магната С. В. Перлова в китайском стиле было приурочено к визиту чрезвычайного посла и канцлера Китайской империи Ли-Хунь-Чжаноченя на коронацию Николая II в 1896 году.
Жаль, что крайне влиятельный гость дом так и не посетил.
Проект выполнил начинающий архитектор Карл Гиппиус, после революции ставший главным архитектором Московского зоопарка.
А здание до наших дней сохранилось в своем первоначальном виде - благодаря размещению в нём конторы государственной торговой организации "Чаеуправление" и магазина «Чай. Кофе №1».
#былое
«Ведь вот, кажется, пустой напиток чай, – а не дай нам его китаец, так суматоха порядочная может из этого выйти»
(Салтыков-Щедрин, «Губернские очерки»)
На фото - дом Перловых, Москва, ул. Мясницкая, 19.
Обновление дома чайного магната С. В. Перлова в китайском стиле было приурочено к визиту чрезвычайного посла и канцлера Китайской империи Ли-Хунь-Чжаноченя на коронацию Николая II в 1896 году.
Жаль, что крайне влиятельный гость дом так и не посетил.
Проект выполнил начинающий архитектор Карл Гиппиус, после революции ставший главным архитектором Московского зоопарка.
А здание до наших дней сохранилось в своем первоначальном виде - благодаря размещению в нём конторы государственной торговой организации "Чаеуправление" и магазина «Чай. Кофе №1».
#былое