Telegram Group & Telegram Channel
Летом на канале был опубликован своего рода прогноз и разбор того, почему сфера наземной военной робототехники в российско-украинском конфликте, несмотря на всю её привлекательность, не получит существенного развития. Он был написан на основе некоторого личного практического опыта и, увы, оказался верным.

С учётом обстоятельств, стоит продолжить обсуждение данной тематики – ведь актуальность её не ставится менее острой.

Как можно наблюдать, за прошедший год мы не можем найти ни одного решения в сфере наземной военной робототехники, которое было бы масштабировано – а это единственно верный критерий успеха подобных проектов в условиях военного времени. Тематика БЛА/ДПЛА демонстрирует нам, что удачные технические решения в кратчайшие сроки становятся предметом изучения, заимствования и широкого распространения по обе стороны линии фронта. В сфере наземных аппаратов подобного не произошло.

Кустартные проекты не могут обеспечить качественного производства сложных узлов, которые требуют больших средств и сложного оборудования – например, ходовой части. У проектов промышленного уровня мы видим иную ситуацию – их концепции глубоко устарели, они формировались в «стерильных» условиях до 2022 года. Апробация их в зоне конфликта оказалась в равной степени неудачной вне зависимости от страны-производителя (европейские и американские решения оказались столь же неприменимы и непрактичны, как украинские и российские).

Огромное количество вопросов в сфере применения НРТК требует исключительно практического опыта – даже при поверхностном знакомстве с темой мы сталкиваемся с такими банальными вопросами, как, к примеру, ограниченный угол обзора. Особняком стоит упомянутое в предыдущем тексте взаимодействие – наладить таковое оператору НРТК с пехотой намного сложнее, чем экипажу пилотируемой наземной машины. Большие вопросы вызывают каналы управления – количество, конструктивная сложность и качество средств радиоэлектронной борьбы лишь растут (и, очевидно, ситуация в данной сфере НЕ будет становиться менее сложной).

Отдельно стоит отметить откровенную неадекватность многих технических команд, их оторванность от реалий. Подавляющее количество проектов демонстрируют нам утопических «боевых роботов», имеющих массу функций – ни одна из которых не демонстрирует себя положительно. Опыт боевых действий же настойчиво обращает внимание на то, что действительно актуальных и поддающихся реализации сфер в тематике НРТК две:

1) Логистика переднего края;
2) Самоходные штурмовые заряды.

При реализации удачного грузового робототехнического комплекса можно было бы доработать таковой и обратить внимание на сферу медицинской эвакуации с передовой, но в данный момент даже она видится слишком сложной. Ценность же аппаратов первых двух категорий была бы многократно более высокой, чем у любой «беспилотной танкетки» и иных аналогичных решений, делающих упор на применение вооружения.

Современная пехота лишена адекватных средств снабжения в силу круглосуточного контроля линии фронта в режиме реального времени с применением БПЛА. Использование автомашин де-факто невозможно, воздушная доставка грузов с использованием тяжелых коптеров по некой причине не развита (но это перспективное направление), иные средства механизации отсутствуют – пехотные подразделения вынуждены обеспечивать себя самостоятельно, подвергаясь опасности при выполнении операций логистического характера.

Кроме того, боевые действия требуют постоянного противодействия полевым фортификациям и укрепленным строениям – данная проблема также часто решается использованием носимых вручную штурмовых зарядов, хотя данная сфера может быть успешно механизирована (сделать надежный транспортер 3-4 мин типа ТМ-62 – задача более чем реальная).

Подытоживая: ситуация не изменится до тех пор, пока не произойдет трезвой переоценки военных потребностей, формирования соответствующих им концептов НРТК, после чего к решению задач будут подключены инициативные технические специалисты, проммощности, финансирование, проекты будут обкатываться на практике – иначе данная сфера не получит развития.

@atomiccherry 💯



group-telegram.com/atomiccherry/683
Create:
Last Update:

Летом на канале был опубликован своего рода прогноз и разбор того, почему сфера наземной военной робототехники в российско-украинском конфликте, несмотря на всю её привлекательность, не получит существенного развития. Он был написан на основе некоторого личного практического опыта и, увы, оказался верным.

С учётом обстоятельств, стоит продолжить обсуждение данной тематики – ведь актуальность её не ставится менее острой.

Как можно наблюдать, за прошедший год мы не можем найти ни одного решения в сфере наземной военной робототехники, которое было бы масштабировано – а это единственно верный критерий успеха подобных проектов в условиях военного времени. Тематика БЛА/ДПЛА демонстрирует нам, что удачные технические решения в кратчайшие сроки становятся предметом изучения, заимствования и широкого распространения по обе стороны линии фронта. В сфере наземных аппаратов подобного не произошло.

Кустартные проекты не могут обеспечить качественного производства сложных узлов, которые требуют больших средств и сложного оборудования – например, ходовой части. У проектов промышленного уровня мы видим иную ситуацию – их концепции глубоко устарели, они формировались в «стерильных» условиях до 2022 года. Апробация их в зоне конфликта оказалась в равной степени неудачной вне зависимости от страны-производителя (европейские и американские решения оказались столь же неприменимы и непрактичны, как украинские и российские).

Огромное количество вопросов в сфере применения НРТК требует исключительно практического опыта – даже при поверхностном знакомстве с темой мы сталкиваемся с такими банальными вопросами, как, к примеру, ограниченный угол обзора. Особняком стоит упомянутое в предыдущем тексте взаимодействие – наладить таковое оператору НРТК с пехотой намного сложнее, чем экипажу пилотируемой наземной машины. Большие вопросы вызывают каналы управления – количество, конструктивная сложность и качество средств радиоэлектронной борьбы лишь растут (и, очевидно, ситуация в данной сфере НЕ будет становиться менее сложной).

Отдельно стоит отметить откровенную неадекватность многих технических команд, их оторванность от реалий. Подавляющее количество проектов демонстрируют нам утопических «боевых роботов», имеющих массу функций – ни одна из которых не демонстрирует себя положительно. Опыт боевых действий же настойчиво обращает внимание на то, что действительно актуальных и поддающихся реализации сфер в тематике НРТК две:

1) Логистика переднего края;
2) Самоходные штурмовые заряды.

При реализации удачного грузового робототехнического комплекса можно было бы доработать таковой и обратить внимание на сферу медицинской эвакуации с передовой, но в данный момент даже она видится слишком сложной. Ценность же аппаратов первых двух категорий была бы многократно более высокой, чем у любой «беспилотной танкетки» и иных аналогичных решений, делающих упор на применение вооружения.

Современная пехота лишена адекватных средств снабжения в силу круглосуточного контроля линии фронта в режиме реального времени с применением БПЛА. Использование автомашин де-факто невозможно, воздушная доставка грузов с использованием тяжелых коптеров по некой причине не развита (но это перспективное направление), иные средства механизации отсутствуют – пехотные подразделения вынуждены обеспечивать себя самостоятельно, подвергаясь опасности при выполнении операций логистического характера.

Кроме того, боевые действия требуют постоянного противодействия полевым фортификациям и укрепленным строениям – данная проблема также часто решается использованием носимых вручную штурмовых зарядов, хотя данная сфера может быть успешно механизирована (сделать надежный транспортер 3-4 мин типа ТМ-62 – задача более чем реальная).

Подытоживая: ситуация не изменится до тех пор, пока не произойдет трезвой переоценки военных потребностей, формирования соответствующих им концептов НРТК, после чего к решению задач будут подключены инициативные технические специалисты, проммощности, финансирование, проекты будут обкатываться на практике – иначе данная сфера не получит развития.

@atomiccherry 💯

BY 𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/atomiccherry/683

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp.
from br


Telegram 𝐀𝐓𝐎𝐌𝐈𝐂 𝐂𝐇𝐄𝐑𝐑𝐘
FROM American