Летом, когда уезжала от мамы, забрала папин зонт, мне хотелось, чтобы у меня осталась какая-то его частичка, он столько лет с ним ходил, я была уверена, что зонт хранит тепло его рук, дыхания, запаха. Мне хотелось, чтобы он меня защищал. Хотя бы от дождя. Этим черным безликим зонтиком, с которым он ходил столько, сколько я его помню. Позже, уже когда мы приехали домой, в один из ней пошел дождь, мне нужно было куда-то идти. Не успела я выйти из подъезда, как сильный порыв ветра чуть не выхватил его у меня, но я удержала. Вцепилась до белых костяшек на пальцах в эту несуразную закругленную ручку. А потом долго шла по улице, смотрела на вышарканный временем, уже совсем не черный, а цвета подбитого голубя купол. Древняя, древняя плащевка. С мелкими дырочками у спиц, с мотыхляющимися, словно редкие волоски, нитками. Не зонт, а старая рухлядь. Мне тогда пришла мысль, что вот и все. Как бы мне не хотелось, но материально он будет рассыпаться и ускользать от меня. Во всем, кроме моих воспоминаний. Возможно, и они тоже померкнут со временем. А еще я поняла, что это мой рубеж, этап, когда я принимаю эстафету взрослости. И не папин зонт надо хранить, а покупать новый, теперь уже мой, собственный. Этому пришло самое время. Девочка выросла. Почти все начало осени не было дождей, а вчера был и я шла домой под своим новым большим зонтом.
Летом, когда уезжала от мамы, забрала папин зонт, мне хотелось, чтобы у меня осталась какая-то его частичка, он столько лет с ним ходил, я была уверена, что зонт хранит тепло его рук, дыхания, запаха. Мне хотелось, чтобы он меня защищал. Хотя бы от дождя. Этим черным безликим зонтиком, с которым он ходил столько, сколько я его помню. Позже, уже когда мы приехали домой, в один из ней пошел дождь, мне нужно было куда-то идти. Не успела я выйти из подъезда, как сильный порыв ветра чуть не выхватил его у меня, но я удержала. Вцепилась до белых костяшек на пальцах в эту несуразную закругленную ручку. А потом долго шла по улице, смотрела на вышарканный временем, уже совсем не черный, а цвета подбитого голубя купол. Древняя, древняя плащевка. С мелкими дырочками у спиц, с мотыхляющимися, словно редкие волоски, нитками. Не зонт, а старая рухлядь. Мне тогда пришла мысль, что вот и все. Как бы мне не хотелось, но материально он будет рассыпаться и ускользать от меня. Во всем, кроме моих воспоминаний. Возможно, и они тоже померкнут со временем. А еще я поняла, что это мой рубеж, этап, когда я принимаю эстафету взрослости. И не папин зонт надо хранить, а покупать новый, теперь уже мой, собственный. Этому пришло самое время. Девочка выросла. Почти все начало осени не было дождей, а вчера был и я шла домой под своим новым большим зонтом.
The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from br
