Рекомендация на вечер – советский фильм об отношениях, нашедший живой отклик во всём мире
Как известно, «Долгая счастливая жизнь» Геннадия Шпаликова была его первым и единственным опытом в режиссуре (именно в СССР кино категорически не приняли), однако эти 76 минут повествования заставали восхищённо присвистнуть самого Микеланджело Антониони.
Собственно, его внутренняя философия также выражает проблематику некоммуникабельности чувств: встретились мужчина и женщина, наговорили друг другу красивых слов, а с утра их накрывает тяжелейшее похмелье – которое угадывается не по словам, а внутренней растерянности, скованности, неопределённости.
Причём образный ряд сколь же прост, столь и эффектен – например, знаменитая сцена с баржой, так возмутившая советских цензоров, не нагружает эту маленькую трагедию дополнительным символизмом, а работает на атмосферу, настроение, которое переводит просто печальную ситуацию на масштабные экзистенциальные рельсы.
Один из фильмов, благодаря которому советский кинематограф уважали во всём мире.
Рекомендация на вечер – советский фильм об отношениях, нашедший живой отклик во всём мире
Как известно, «Долгая счастливая жизнь» Геннадия Шпаликова была его первым и единственным опытом в режиссуре (именно в СССР кино категорически не приняли), однако эти 76 минут повествования заставали восхищённо присвистнуть самого Микеланджело Антониони.
Собственно, его внутренняя философия также выражает проблематику некоммуникабельности чувств: встретились мужчина и женщина, наговорили друг другу красивых слов, а с утра их накрывает тяжелейшее похмелье – которое угадывается не по словам, а внутренней растерянности, скованности, неопределённости.
Причём образный ряд сколь же прост, столь и эффектен – например, знаменитая сцена с баржой, так возмутившая советских цензоров, не нагружает эту маленькую трагедию дополнительным символизмом, а работает на атмосферу, настроение, которое переводит просто печальную ситуацию на масштабные экзистенциальные рельсы.
Один из фильмов, благодаря которому советский кинематограф уважали во всём мире.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from br
