Вчера услышал от Лёши Гридчина метафору, про которую сам не думал, хотя напрашивалась, безусловно. Вынужденная эмиграция в этом году миллионов людей (больше волнуют, конечно, десятки знакомых, включая близких и очень близких) напоминает исчезновение в КВМ половины человечества после щелчка Таноса. Да, они не умерли, в отличие от кино, и мы можем созваниваться с ними (только на этой неделе был на двух таких групповых коллах) или переписываться, но увидимся ли мы «вживую» снова, сможем ли обняться с поуехавшими и так далее, — для меня, как для фаталиста и нищеброда, это открытый, большой и больной вопрос. В КВМ исчезнувшие вернулись через пять лет после щелчка Халка, у нас же ни халков, ни гарантий. С ядерной угрозой я смирился, а от расставания на непрогнозируемый срок с близкими людьми нахожусь в оцепенении. «Надо было по голове», — сказал Танос Тору перед щелчком, и Тор винил себя потом, что надо было, а он не додумался. Сравнивать себя с ним, обвиняя сейчас в чем-либо себя, некорректно: Тор хотя бы пытался.
Вчера услышал от Лёши Гридчина метафору, про которую сам не думал, хотя напрашивалась, безусловно. Вынужденная эмиграция в этом году миллионов людей (больше волнуют, конечно, десятки знакомых, включая близких и очень близких) напоминает исчезновение в КВМ половины человечества после щелчка Таноса. Да, они не умерли, в отличие от кино, и мы можем созваниваться с ними (только на этой неделе был на двух таких групповых коллах) или переписываться, но увидимся ли мы «вживую» снова, сможем ли обняться с поуехавшими и так далее, — для меня, как для фаталиста и нищеброда, это открытый, большой и больной вопрос. В КВМ исчезнувшие вернулись через пять лет после щелчка Халка, у нас же ни халков, ни гарантий. С ядерной угрозой я смирился, а от расставания на непрогнозируемый срок с близкими людьми нахожусь в оцепенении. «Надо было по голове», — сказал Танос Тору перед щелчком, и Тор винил себя потом, что надо было, а он не додумался. Сравнивать себя с ним, обвиняя сейчас в чем-либо себя, некорректно: Тор хотя бы пытался.
The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election
from br
