«Кратчайшая история Советского Союза» читается как образцовый учебник. На контрасте с выходом «учебника Мединского», который «полностью переписал» разделы о четырех десятилетиях, выглядит особенно выигрышно. Известная американская советолог (нет, я не буду называть ее «советологиня») Шейла Фицпатрик в рассказе про историю СССР не перегибает ни в какую из сторон, и единственная к этой книге претензия может быть, мне кажется, связана как раз с ее лаконичностью. Во многих главах есть ощущение недосказанности (не в конспирологическом плане, а в смысле хотелось бы побольше, и у Фицпатрик-то это «побольше» явно есть), но у них иные задачи и функции, на то это и «Кратчайшая история….», а за интересующими деталями не поленитесь залезть в дополнительную литературу. Это именно база знаний про историю СССР, переданную через образы его правителей — кто был за кем (считаете, что Хрущев был сразу после Сталина? у Шейлы для вас новости) и что было при каждом (в том числе в республиках). Что стало потом, мы все и так знаем.
«Кратчайшая история Советского Союза» читается как образцовый учебник. На контрасте с выходом «учебника Мединского», который «полностью переписал» разделы о четырех десятилетиях, выглядит особенно выигрышно. Известная американская советолог (нет, я не буду называть ее «советологиня») Шейла Фицпатрик в рассказе про историю СССР не перегибает ни в какую из сторон, и единственная к этой книге претензия может быть, мне кажется, связана как раз с ее лаконичностью. Во многих главах есть ощущение недосказанности (не в конспирологическом плане, а в смысле хотелось бы побольше, и у Фицпатрик-то это «побольше» явно есть), но у них иные задачи и функции, на то это и «Кратчайшая история….», а за интересующими деталями не поленитесь залезть в дополнительную литературу. Это именно база знаний про историю СССР, переданную через образы его правителей — кто был за кем (считаете, что Хрущев был сразу после Сталина? у Шейлы для вас новости) и что было при каждом (в том числе в республиках). Что стало потом, мы все и так знаем.
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. He adds: "Telegram has become my primary news source." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns
from br
