Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
Я познакомился с Верой в сентябре 2009-го на первой «Интерре» в Новосибирске, когда она уже была звездой, и мы цитировали друг другу ее стихи километрами. Три года спустя Вера и ее мама ставили меня и Риту, босых, в ванну с горячей водой: пока мы дошли от «Сокола» до их дома по чудовищным лужам, наши кроссовки обратились в аквариумы. Последний раз с Верой мы виделись в феврале 2018-го после ее концерта в Новосибирске.
Читая в интернете, слушая со сцены и на альбоме, я так или иначе воспринимаю ее стихи через нашу дружбу. Книги — другое. Есть некоторая дистанция; когда ты их видишь на бумаге, то сильнее становится непонимание: как она это делает, как эти строки и рифмы возникают — что-то непостижимое. (У Оборина на «Горьком» крутейший разбор «Работы горя», рекомендую.) «Ответственный ребёнок» — это книжка для детей, стихов «для взрослых» она книгами не издавала семь лет, все эти годы оставаясь суперзвездой.
Полозкова — большой поэт, в 2021-м спорить с этим как-то уже нелепо. Откройте новую книгу и убедитесь.
Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from br
