А в нашей новой рубрике — стихотворение, написанное в самую длинную ночь 2008 года. Я сидел один на кухне в съемной квартире в «Лучшем доме города» (на фото видно и табличку, подтверждающую звание дома, и окно той кухни на втором этаже) и ждал мою девушку, которая тусила с музыкантами группы «Естественный загар» (я, как маньяк, «спрятал» их Озёр/ск на стыке двух строк и назвал стихотворение «Солярий»), довольно толсто намекая, что у нас всё кончено. Прямым текстом она мне скажет это пару дней спустя, но я уже понимал, что «идет ко дну» не только календарь, хотя стадия отрицания больно затянулась. Люблю это стихотворение и за то, как и когда оно сочинялось, и за то, каким сочинилось. Конечно, можно видеть в нем апологию пиздостраданий, но с другой стороны это ведь и диалог с самим собой: «отпустите друг друга, это конец» — «шанс есть, не сдавайтесь»; такую знакомую многим биполярочку я и хотел передать. Сегодня прочитал не под «Загар» (хорошая группа, кстати), а под трек из другого периода, очень уж созвучный.
А в нашей новой рубрике — стихотворение, написанное в самую длинную ночь 2008 года. Я сидел один на кухне в съемной квартире в «Лучшем доме города» (на фото видно и табличку, подтверждающую звание дома, и окно той кухни на втором этаже) и ждал мою девушку, которая тусила с музыкантами группы «Естественный загар» (я, как маньяк, «спрятал» их Озёр/ск на стыке двух строк и назвал стихотворение «Солярий»), довольно толсто намекая, что у нас всё кончено. Прямым текстом она мне скажет это пару дней спустя, но я уже понимал, что «идет ко дну» не только календарь, хотя стадия отрицания больно затянулась. Люблю это стихотворение и за то, как и когда оно сочинялось, и за то, каким сочинилось. Конечно, можно видеть в нем апологию пиздостраданий, но с другой стороны это ведь и диалог с самим собой: «отпустите друг друга, это конец» — «шанс есть, не сдавайтесь»; такую знакомую многим биполярочку я и хотел передать. Сегодня прочитал не под «Загар» (хорошая группа, кстати), а под трек из другого периода, очень уж созвучный.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from br
