Эллиниcтика

В конечном итоге ностос обывателя превращается в ложь, в cauchemar, в (night)mare — хрестоматийный пример можно увидеть в «Лестнице Иакова», где всё обман, да и престижной траты не получилась, но только напрасная. Грек же никакого ПТСР испытать не мог, как нет его и сейчас у тех, кто с детства привык к тому, что насилие — это нормальность.

Однако дело не только и не столько в том, что место кшатриев заняли шудры; также виноват монотеизм, с которым Путь героя попросту несовместим. Ведь юноша-эфеб должен был уметь осуществлять то, что называется «револьверным мышлением», которое, по Михайлину, подразумевает «автоматическое „переключение“ базисных, зачастую взаимоисключающих моделей поведения при переходе из одной культурной (пространственно-магистической) зоны в другую».

Совершив трансгрессию в область маргинального, герой полностью менял прошивку мышления на иную, и начинал творить смертоубийство и самое страшное насилие с абсолютно лёгким сердцем; Корецкая пишет, что «при политеизме все эти практики происходят под прямым надзором богов войны», i.e. Ареса, Афины и Аполлона, которым по нраву именно такое поведение. «Нельзя во владениях Афины вести себя так, как будто ты до сих пор сидишь в собственном доме, неподалеку от отеческих могил», продолжает В.Ю., там «„правильность“ … хюбристична … [она] нарушает права „здешних“ богов».

Древние не знали некоего единого свода правил на все случаи жизни, всегда и везде верной манеры поведения; вместо этого они практиковали несколько моделей, между которыми переключались. Ничего подобного, однако, не может быть, если Бог только один, требующий всегда подчиняться одному и тому же, когда вместо револьвера однозарядный мушкет.

Поэтому при монотеизме неизбежны тяжёлые душевные болезни, в частности, расщепление личности, раскол разума a.k.a. σχίζωφρήνία, и, разумеется, пресловутый ПТСР, которое во многом, если не в основном вызвано как раз неспособностью смириться с пережитым за лиминальной чертой, где совершалось нечто, противное заповеди «не убий», а также лозунгу «подставь другу щёку», которые верны всегда и везде.

Христианин на войне вынужден лгать сам себе и изворачиваться, сочинять интерпретации и находить метафоры, и всё равно неизбежно находиться в противоречии сам с собой — отсюда и его душевные проблемы. Итак, монотеизм свёл героя с ума, и с тех пор он безумен, неспособен на свершения, слаб и стерилен, и только тогда это не так, когда в герое нет ничего христианского, когда он отвергает монотеизм и возвращается к корням.

#monomif
⬅️⬆️ «Тот самый мономиф: как античные ритуалы взросления породили знаменитый „Путь героя“», 8/10 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/br/hellenistics.com/214

8.9K viewsedited  Aug 15, 2022 at 14:54

В конечном итоге ностос обывателя превращается в ложь, в cauchemar, в (night)mare — хрестоматийный пример можно увидеть в «Лестнице Иакова», где всё обман, да и престижной траты не получилась, но только напрасная. Грек же никакого ПТСР испытать не мог, как нет его и сейчас у тех, кто с детства привык к тому, что насилие — это нормальность.

Однако дело не только и не столько в том, что место кшатриев заняли шудры; также виноват монотеизм, с которым Путь героя попросту несовместим. Ведь юноша-эфеб должен был уметь осуществлять то, что называется «револьверным мышлением», которое, по Михайлину, подразумевает «автоматическое „переключение“ базисных, зачастую взаимоисключающих моделей поведения при переходе из одной культурной (пространственно-магистической) зоны в другую».

Совершив трансгрессию в область маргинального, герой полностью менял прошивку мышления на иную, и начинал творить смертоубийство и самое страшное насилие с абсолютно лёгким сердцем; Корецкая пишет, что «при политеизме все эти практики происходят под прямым надзором богов войны», i.e. Ареса, Афины и Аполлона, которым по нраву именно такое поведение. «Нельзя во владениях Афины вести себя так, как будто ты до сих пор сидишь в собственном доме, неподалеку от отеческих могил», продолжает В.Ю., там «„правильность“ … хюбристична … [она] нарушает права „здешних“ богов».

Древние не знали некоего единого свода правил на все случаи жизни, всегда и везде верной манеры поведения; вместо этого они практиковали несколько моделей, между которыми переключались. Ничего подобного, однако, не может быть, если Бог только один, требующий всегда подчиняться одному и тому же, когда вместо револьвера однозарядный мушкет.

Поэтому при монотеизме неизбежны тяжёлые душевные болезни, в частности, расщепление личности, раскол разума a.k.a. σχίζωφρήνία, и, разумеется, пресловутый ПТСР, которое во многом, если не в основном вызвано как раз неспособностью смириться с пережитым за лиминальной чертой, где совершалось нечто, противное заповеди «не убий», а также лозунгу «подставь другу щёку», которые верны всегда и везде.

Христианин на войне вынужден лгать сам себе и изворачиваться, сочинять интерпретации и находить метафоры, и всё равно неизбежно находиться в противоречии сам с собой — отсюда и его душевные проблемы. Итак, монотеизм свёл героя с ума, и с тех пор он безумен, неспособен на свершения, слаб и стерилен, и только тогда это не так, когда в герое нет ничего христианского, когда он отвергает монотеизм и возвращается к корням.

#monomif
⬅️⬆️ «Тот самый мономиф: как античные ритуалы взросления породили знаменитый „Путь героя“», 8/10 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика