В специальной военной операции принимает участие необычный житель Бурятии. Дело в том, что он родился в Китае. Еще до событий на Майдане он переехал в Россию, а именно в Бурятию. В Улан-Удэ организовал собственный бизнес – был владельцем точки общепита. У нас его звали просто Витя. Весной этого года мужчина решил встать на защиту России и отправился на СВО. На Донбассе ему дали позывной «Крюк».
На передовой китайского бурята встретил наш земляк из Кяхтинского района Бурятии. Тогда он удивился, откуда за «ленточкой» взялся китаец. Защитник земли русской не в совершенстве владел оружием, поэтому его навыки повара нашими бойцами были востребованы больше.
Известно, что Вите - 52 года. Его супруга сейчас в Улан-Удэ замещает своего мужа. Сам боец, который когда-то служил в НОАК, а сейчас находится на «передке», носит с собой кулон из нефрита с портретом российского президента Владимира Путина.
В специальной военной операции принимает участие необычный житель Бурятии. Дело в том, что он родился в Китае. Еще до событий на Майдане он переехал в Россию, а именно в Бурятию. В Улан-Удэ организовал собственный бизнес – был владельцем точки общепита. У нас его звали просто Витя. Весной этого года мужчина решил встать на защиту России и отправился на СВО. На Донбассе ему дали позывной «Крюк».
На передовой китайского бурята встретил наш земляк из Кяхтинского района Бурятии. Тогда он удивился, откуда за «ленточкой» взялся китаец. Защитник земли русской не в совершенстве владел оружием, поэтому его навыки повара нашими бойцами были востребованы больше.
Известно, что Вите - 52 года. Его супруга сейчас в Улан-Удэ замещает своего мужа. Сам боец, который когда-то служил в НОАК, а сейчас находится на «передке», носит с собой кулон из нефрита с портретом российского президента Владимира Путина.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. NEWS
from br
