Это было несколько лет назад, холодной весной. Люди сгибались и закрывали лица от ледяного ветра. Там было некое вневременное ощущение, будто все заморожено, а люди прячутся не от ветра, а стыдятся смотреть друг на друга. (да вообще, человек чаще всего прячется от холода и стыда) Мы сидели и общались. Про собеседника не буду сообщать ничего, все это был частный разговор и не предполагалось, что его высказывания станут известны вовне. И вот, он сказал, что с детства все советские мультики наводят на него тоску, он не видит, чем они отличаются друг от друга, они все унылые, то ли дело диснеевские мультики... а голливудскую культуру он считает вообще самым ярким и ценным, что когда-либо существовало в кинематографе. Эти слова меня очень впечатлили. Хотя бы потому, что все эти ощущения совпали с моими, только наоборот. Для меня всегда советские мультики представляли некую россыпь разнообразных соцветий, бредовую и удивительную, а диснеевские – однообразие, как, впрочем, и практически весь Голливуд. И вот, мы сидели и смотрели друг на друга, и я не понимал, как же так получилось, что мы видим эту часть мира противоположным образом. Есть такие линзы, в которых изображение переворачивается. И тут было такое чувство, что между нами поставлена такая линза, мы оцениваем то, что видим, не просто по-разному, но перевернуто.
Когда хотят обесценить деятельность режиссера, говорят, что у него все фильмы одинаковы. Когда хотят обесценить что-либо, выходящее в разное время, говорят, что не видят отличия одного от другого. Можно сказать, что это «очередное», различающееся по сути лишь временными обозначениями. Как только написал это, решил уточнить для себя, что такое «разнообразие», и спустя короткое время открыл «Различие и повторение» Делеза. (хотя там четко прописано, что различие, разнообразие и искажение – все это «разное») Примерно на строчках о том, что философская книга должна быть похожа на детектив и фантастику, в дверь постучали. Как будто книга вызвала этот стук.
Пришли представители индийского продакшена. Мы сели, стали обсуждать. Спросил их, могут ли порекомендовать актрису на роль девушки с признаками шизофрении. Они ответили, что могут, и начали показывать супермоделей, мисс мира, неких победительниц модельных конкурсов... Это замечательно, но есть сомнения, что эта роль им подойдет, это же русское авторское кино, несколько странное. Сказали, что нет, именно такое кино интересно. Ладно, чего мне спорить...
После этого мы поехали. Ехали-ехали, приехали не туда, после чего люди стали искать место под названием Джуди. Кажется, что-то из последнего Твин Пикса. А когда приехали в Джуди, там оказались портреты некоего депутата на стенах, где он говорит с трибуны, улыбается, объясняет, а за столом сидел и он сам, только состарившийся.
Под вечер мы переехали в католический дом с цитатой из псалма на двери. Здесь мы проведем месяц, после чего направимся в Варанаси.
Это разнообразие? Или же предсказуемая рутина?
Ну, и к чему это все? К Болливуду. Оттуда Болливуд видится как сверкающее танцевальное безумие, как разбрасывание цветов, беганье между деревьями и пение тонким голосом. Отсюда Болливуд видится как сложная и яркая подвижность, мечты и стремления тысяч, если не миллионов, погруженные в движения капитала. Все хотят в Мумбаи. И сегодня за столом индийские коллеги сказали, что я этим фильмом начинаю большую дорогу в Болливуд, то есть, тоже направляюсь туда же – в Мумбаи. Ответил, что вряд ли, что занимаюсь несколько иным – они сочли это за скромность и посмеялись. Все туда хотят, все режиссеры мечтают снять кадры с тысячами танцоров, синхронно плещущихся в лепестках роз -- там красиво и разнообразно. Еще они отметили, что мы находимся в волшебном доме и наши желания, которые загадываем сейчас, сбудутся.
Болливуд – гигантская стена, за которой творится красивая жуть. И такое чувство, что все-все-все тут относятся к нему с легкой насмешкой, как к прилавку наивных образов, при этом, преклоняются – как некой природной силе, урагану или непрекращающемуся дождю.
Это было несколько лет назад, холодной весной. Люди сгибались и закрывали лица от ледяного ветра. Там было некое вневременное ощущение, будто все заморожено, а люди прячутся не от ветра, а стыдятся смотреть друг на друга. (да вообще, человек чаще всего прячется от холода и стыда) Мы сидели и общались. Про собеседника не буду сообщать ничего, все это был частный разговор и не предполагалось, что его высказывания станут известны вовне. И вот, он сказал, что с детства все советские мультики наводят на него тоску, он не видит, чем они отличаются друг от друга, они все унылые, то ли дело диснеевские мультики... а голливудскую культуру он считает вообще самым ярким и ценным, что когда-либо существовало в кинематографе. Эти слова меня очень впечатлили. Хотя бы потому, что все эти ощущения совпали с моими, только наоборот. Для меня всегда советские мультики представляли некую россыпь разнообразных соцветий, бредовую и удивительную, а диснеевские – однообразие, как, впрочем, и практически весь Голливуд. И вот, мы сидели и смотрели друг на друга, и я не понимал, как же так получилось, что мы видим эту часть мира противоположным образом. Есть такие линзы, в которых изображение переворачивается. И тут было такое чувство, что между нами поставлена такая линза, мы оцениваем то, что видим, не просто по-разному, но перевернуто.
Когда хотят обесценить деятельность режиссера, говорят, что у него все фильмы одинаковы. Когда хотят обесценить что-либо, выходящее в разное время, говорят, что не видят отличия одного от другого. Можно сказать, что это «очередное», различающееся по сути лишь временными обозначениями. Как только написал это, решил уточнить для себя, что такое «разнообразие», и спустя короткое время открыл «Различие и повторение» Делеза. (хотя там четко прописано, что различие, разнообразие и искажение – все это «разное») Примерно на строчках о том, что философская книга должна быть похожа на детектив и фантастику, в дверь постучали. Как будто книга вызвала этот стук.
Пришли представители индийского продакшена. Мы сели, стали обсуждать. Спросил их, могут ли порекомендовать актрису на роль девушки с признаками шизофрении. Они ответили, что могут, и начали показывать супермоделей, мисс мира, неких победительниц модельных конкурсов... Это замечательно, но есть сомнения, что эта роль им подойдет, это же русское авторское кино, несколько странное. Сказали, что нет, именно такое кино интересно. Ладно, чего мне спорить...
После этого мы поехали. Ехали-ехали, приехали не туда, после чего люди стали искать место под названием Джуди. Кажется, что-то из последнего Твин Пикса. А когда приехали в Джуди, там оказались портреты некоего депутата на стенах, где он говорит с трибуны, улыбается, объясняет, а за столом сидел и он сам, только состарившийся.
Под вечер мы переехали в католический дом с цитатой из псалма на двери. Здесь мы проведем месяц, после чего направимся в Варанаси.
Это разнообразие? Или же предсказуемая рутина?
Ну, и к чему это все? К Болливуду. Оттуда Болливуд видится как сверкающее танцевальное безумие, как разбрасывание цветов, беганье между деревьями и пение тонким голосом. Отсюда Болливуд видится как сложная и яркая подвижность, мечты и стремления тысяч, если не миллионов, погруженные в движения капитала. Все хотят в Мумбаи. И сегодня за столом индийские коллеги сказали, что я этим фильмом начинаю большую дорогу в Болливуд, то есть, тоже направляюсь туда же – в Мумбаи. Ответил, что вряд ли, что занимаюсь несколько иным – они сочли это за скромность и посмеялись. Все туда хотят, все режиссеры мечтают снять кадры с тысячами танцоров, синхронно плещущихся в лепестках роз -- там красиво и разнообразно. Еще они отметили, что мы находимся в волшебном доме и наши желания, которые загадываем сейчас, сбудутся.
Болливуд – гигантская стена, за которой творится красивая жуть. И такое чувство, что все-все-все тут относятся к нему с легкой насмешкой, как к прилавку наивных образов, при этом, преклоняются – как некой природной силе, урагану или непрекращающемуся дождю.
BY jaadukiichadi
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. The Security Service of Ukraine said in a tweet that it was able to effectively target Russian convoys near Kyiv because of messages sent to an official Telegram bot account called "STOP Russian War." These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from br
