Наша власть всегда действует следующим образом. Она иногда выскакивает из кустов - и принимает какое-то внезапное радикальное решение. Для кого-то долгожданное, для кого-то шокирующее, иногда очень удачное, иногда провальное. Важно, однако, то, что этот скачок из кустов случается очень редко и неожиданно, и никогда - повторяю, никогда, - не сопровождается какой-то долгой, терпеливой, стратегической работой по подготовке чего угодно. Только аврал, только рывок, только полная секретность. И, что не менее важно, этот скачок из кустов чаще всего происходит от безысходности, от желания как-то сбросить одним ударом огромный груз накопившихся проблем и перевернуть ситуацию. А дальше, когда все уже произошло, наша власть прыгает обратно в кусты. Сидит там, молчит и ничего не делает. Терпит бесконечные пинки и уколы, равнодушно смотрит на то, как противники копят силы, тщательно (в отличие от нее) готовят собственные встречные действия, унижают и оскорбляют ее. Ответ на все - тишина и бездействие, апатия и маразм. Чиновники сами себе пишут отчеты о том, как у них все хорошо. Так проходят месяцы, часто - годы. За это время все, кто во что-то поверил в связи с нашей политикой - всякую веру теряют. Кто просил, жаловался, работал, пытался пробить бюрократическую стенку - погружается в состояние отчаяния и черной тоски. В это время почти бессмысленно пытаться воздействовать на систему руганью ли, рациональными аргументами или почтительным коленопреклонением. Система спит. А потом что-то происходит, какая-то невидимая чаша терпения переполняется - и следует очередной лихорадочный прыжок России из кустов. Без штанов, но с топором, с попыткой решить сразу все, что не решалось годами, решить за 24 часа. Я не знаю, с чем связан этот безумный политический стиль. Я не знаю, можно ли считать, что это "русская ментальность" (Илья Муромец встал с печи), "советская ментальность" (чрезвычайщина и штурмовщина), какое-то общее свойство сверхцентрализованных, бюрократических автократий - или же это личные психологические свойства именно нашего начальства именно сейчас. Но я точно знаю, что мы уже давно живем в этом цикле, и как выбраться из него - это вопрос на миллион.
Наша власть всегда действует следующим образом. Она иногда выскакивает из кустов - и принимает какое-то внезапное радикальное решение. Для кого-то долгожданное, для кого-то шокирующее, иногда очень удачное, иногда провальное. Важно, однако, то, что этот скачок из кустов случается очень редко и неожиданно, и никогда - повторяю, никогда, - не сопровождается какой-то долгой, терпеливой, стратегической работой по подготовке чего угодно. Только аврал, только рывок, только полная секретность. И, что не менее важно, этот скачок из кустов чаще всего происходит от безысходности, от желания как-то сбросить одним ударом огромный груз накопившихся проблем и перевернуть ситуацию. А дальше, когда все уже произошло, наша власть прыгает обратно в кусты. Сидит там, молчит и ничего не делает. Терпит бесконечные пинки и уколы, равнодушно смотрит на то, как противники копят силы, тщательно (в отличие от нее) готовят собственные встречные действия, унижают и оскорбляют ее. Ответ на все - тишина и бездействие, апатия и маразм. Чиновники сами себе пишут отчеты о том, как у них все хорошо. Так проходят месяцы, часто - годы. За это время все, кто во что-то поверил в связи с нашей политикой - всякую веру теряют. Кто просил, жаловался, работал, пытался пробить бюрократическую стенку - погружается в состояние отчаяния и черной тоски. В это время почти бессмысленно пытаться воздействовать на систему руганью ли, рациональными аргументами или почтительным коленопреклонением. Система спит. А потом что-то происходит, какая-то невидимая чаша терпения переполняется - и следует очередной лихорадочный прыжок России из кустов. Без штанов, но с топором, с попыткой решить сразу все, что не решалось годами, решить за 24 часа. Я не знаю, с чем связан этот безумный политический стиль. Я не знаю, можно ли считать, что это "русская ментальность" (Илья Муромец встал с печи), "советская ментальность" (чрезвычайщина и штурмовщина), какое-то общее свойство сверхцентрализованных, бюрократических автократий - или же это личные психологические свойства именно нашего начальства именно сейчас. Но я точно знаю, что мы уже давно живем в этом цикле, и как выбраться из него - это вопрос на миллион.
BY Комиссар Исчезает
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform.
from br