Константин Затулин в программе «Большая игра», эфир от 16.12.24
«Странно было бы со стороны Министра обороны страны, — которая ведёт военные действия, — успокаивать собравшихся на Коллегии тем, что всё идет к перемирию. К достижению наших целей дипломатическими средствами. И мы должны расслабленнее относиться к необходимости перехода нашей промышленности и народного хозяйства на военные рельсы. Не задумываться о том, что может быть всякое.
Безусловно, он обязан был это сказать [о риске войны с НАТО]. Это совершенно, на мой взгляд, не означает, что конфликт такой [в Европе] неизбежен. Это будет зависеть не только от нас, конечно, поскольку так же, как согласие есть продукт непротивления обеих сторон, так же и война является случаем, когда обе стороны или одна из сторон, если она стремится к войне, может в конце концов её спровоцировать.
Мне кажется, что очень важно понимать, что на Западе хотят сохранить Украину как возможность для того, чтобы всегда бередить раны. Чтобы прибегнуть к продолжению военных действий, если даже будет достигнуто какое-то мирное соглашение или перемирие.
Надо понимать, что некоторые вещи становятся само собой разумеющимися. Заметьте, уже ни слова нет о том, что условием любого мира или перемирия является возврат к границам 22-го года. Вы правы, они так вопрос не ставят. Это уже само собой разумеется. Хотя два года, полтора года назад речь была только об этом. Что не просто возврат к границам 22-го года, но и возврат Крыма, Севастополя и так далее.
То есть это уже отыгранная карта. Сейчас все, кто в данном случае заинтересован в сохранении способности Украины существовать и сопротивляться, пытаются ей внушить, как мне кажется, что есть какие-то вещи, на которые можно пойти, а есть какие-то вещи, которые надо отслеживать. Вот говорят о том, что необходимо накачивать Украину вооружениями, чтобы она была способна противостоять. У меня нет сомнений, во-первых, в том, что если будет достигнуто какое-то мирное соглашение, или даже просто перемирие, прекращение огня, то, конечно украинское государство, враждебное нам, сохранится на какой-то части той территории, которую на этот момент будет контролировать.
Поэтому, конечно, всё, что сказано было сегодня на Коллегии, — необходимости наращивать усилия на фронте, продвигаться дальше, — это абсолютная цель. Тем не менее мы понимаем, что дойти до границы Советского Союза нашим войскам в оставшееся по крайней мере до 19 января или в ближайшее время вряд ли удастся. Судить, на самом деле, это прерогатива людей, которые работают в Министерстве обороны, которые докладывают Верховному Главнокомандующему. В конечном счёте его прерогатива определять конечные цели. Но мне понятно, что последует период очень непростого, холодного, если не сказать враждебного мира. И наши усилия в этот момент должны быть направлены на то, чтобы усилить давление на Украину, изнутри самой Украины. Для того, чтобы на Украине поставили вопрос о легитимности власти, которая сегодня там находится. О том, чтобы перейти из заложников чужих планов в самостоятельный статус.
Вот если это будет раскручиваться, — в том числе при какой-то нашей поддержке, — то, возможен переход в какое-то иное состояние, чем враждебность, которую мы сейчас имеем, воюя с Украиной. Это вероятно, но это потребует, в том числе и от нас, мобилизации усилий. Уж по крайней мере, совершенно точно, мы не должны расхолаживаться с точки зрения обороноспособности. Способности наших вооруженных сил противостоять, если будет попытка реванша».
Константин Затулин в программе «Большая игра», эфир от 16.12.24
«Странно было бы со стороны Министра обороны страны, — которая ведёт военные действия, — успокаивать собравшихся на Коллегии тем, что всё идет к перемирию. К достижению наших целей дипломатическими средствами. И мы должны расслабленнее относиться к необходимости перехода нашей промышленности и народного хозяйства на военные рельсы. Не задумываться о том, что может быть всякое.
Безусловно, он обязан был это сказать [о риске войны с НАТО]. Это совершенно, на мой взгляд, не означает, что конфликт такой [в Европе] неизбежен. Это будет зависеть не только от нас, конечно, поскольку так же, как согласие есть продукт непротивления обеих сторон, так же и война является случаем, когда обе стороны или одна из сторон, если она стремится к войне, может в конце концов её спровоцировать.
Мне кажется, что очень важно понимать, что на Западе хотят сохранить Украину как возможность для того, чтобы всегда бередить раны. Чтобы прибегнуть к продолжению военных действий, если даже будет достигнуто какое-то мирное соглашение или перемирие.
Надо понимать, что некоторые вещи становятся само собой разумеющимися. Заметьте, уже ни слова нет о том, что условием любого мира или перемирия является возврат к границам 22-го года. Вы правы, они так вопрос не ставят. Это уже само собой разумеется. Хотя два года, полтора года назад речь была только об этом. Что не просто возврат к границам 22-го года, но и возврат Крыма, Севастополя и так далее.
То есть это уже отыгранная карта. Сейчас все, кто в данном случае заинтересован в сохранении способности Украины существовать и сопротивляться, пытаются ей внушить, как мне кажется, что есть какие-то вещи, на которые можно пойти, а есть какие-то вещи, которые надо отслеживать. Вот говорят о том, что необходимо накачивать Украину вооружениями, чтобы она была способна противостоять. У меня нет сомнений, во-первых, в том, что если будет достигнуто какое-то мирное соглашение, или даже просто перемирие, прекращение огня, то, конечно украинское государство, враждебное нам, сохранится на какой-то части той территории, которую на этот момент будет контролировать.
Поэтому, конечно, всё, что сказано было сегодня на Коллегии, — необходимости наращивать усилия на фронте, продвигаться дальше, — это абсолютная цель. Тем не менее мы понимаем, что дойти до границы Советского Союза нашим войскам в оставшееся по крайней мере до 19 января или в ближайшее время вряд ли удастся. Судить, на самом деле, это прерогатива людей, которые работают в Министерстве обороны, которые докладывают Верховному Главнокомандующему. В конечном счёте его прерогатива определять конечные цели. Но мне понятно, что последует период очень непростого, холодного, если не сказать враждебного мира. И наши усилия в этот момент должны быть направлены на то, чтобы усилить давление на Украину, изнутри самой Украины. Для того, чтобы на Украине поставили вопрос о легитимности власти, которая сегодня там находится. О том, чтобы перейти из заложников чужих планов в самостоятельный статус.
Вот если это будет раскручиваться, — в том числе при какой-то нашей поддержке, — то, возможен переход в какое-то иное состояние, чем враждебность, которую мы сейчас имеем, воюя с Украиной. Это вероятно, но это потребует, в том числе и от нас, мобилизации усилий. Уж по крайней мере, совершенно точно, мы не должны расхолаживаться с точки зрения обороноспособности. Способности наших вооруженных сил противостоять, если будет попытка реванша».
BY Константин Затулин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from br
