В 1992 году Генри Киссинджер, наставник Клауса Шваба, рассуждая о будущем мира мечал, что новый порядок настанет, но рассуждал каким же путем это произойдет. И в его рассуждениях чувствовался скепсис:
«Новый мировой порядок наступит. Единственный вопрос — возникнет ли он благодаря интеллектуальному и моральному прозрению и будет создан преднамеренно, или же он будет навязан человечеству через серию катастроф».
Эти слова приобретают особую актуальность сегодня, когда мир сталкивается с чередой кризисов — от навязвнных пандемий и военных противостояний до экологических катастроф. Кажется, что сценарий, основанный на «серии катастроф», уже стал реальностью.
Глобальные корпорации и структуры, подконтрольные влиятельным группам, играют свою роль в этом процессе. Под прикрытием благих целей, таких как борьба с изменением климата, развитие технологий и здравоохранения, они продвигают решения, которые ведут к постепенному сокращению численности населения.
Катастрофы — это инструмент. Они меняют сознание общества, заставляют людей принимать новые правила и нормы, которые иначе вызвали бы сопротивление. Например, войны ослабляют государства, пандемии ломают привычный уклад жизни, а экономические кризисы уничтожают средний класс. Всё это способствует созданию мира, где власть концентрируется в руках немногих.
Вопрос в том, как долго человечество будет оставаться объектом этой игры, а не её участником.
В 1992 году Генри Киссинджер, наставник Клауса Шваба, рассуждая о будущем мира мечал, что новый порядок настанет, но рассуждал каким же путем это произойдет. И в его рассуждениях чувствовался скепсис:
«Новый мировой порядок наступит. Единственный вопрос — возникнет ли он благодаря интеллектуальному и моральному прозрению и будет создан преднамеренно, или же он будет навязан человечеству через серию катастроф».
Эти слова приобретают особую актуальность сегодня, когда мир сталкивается с чередой кризисов — от навязвнных пандемий и военных противостояний до экологических катастроф. Кажется, что сценарий, основанный на «серии катастроф», уже стал реальностью.
Глобальные корпорации и структуры, подконтрольные влиятельным группам, играют свою роль в этом процессе. Под прикрытием благих целей, таких как борьба с изменением климата, развитие технологий и здравоохранения, они продвигают решения, которые ведут к постепенному сокращению численности населения.
Катастрофы — это инструмент. Они меняют сознание общества, заставляют людей принимать новые правила и нормы, которые иначе вызвали бы сопротивление. Например, войны ослабляют государства, пандемии ломают привычный уклад жизни, а экономические кризисы уничтожают средний класс. Всё это способствует созданию мира, где власть концентрируется в руках немногих.
Вопрос в том, как долго человечество будет оставаться объектом этой игры, а не её участником.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. He adds: "Telegram has become my primary news source."
from br
