Что я поняла вчера, это, конечно то, что надо учить португальский. Я оказалась на одном симпозиуме, где была полностью окружена бразильцами - и докладчиками, и слушателями. Как же я себя корила, что забросила свой португальский Дуолинго!
Конечно, лидерскую позицию Бразилии в латиноамериканской антропологии сложно оспорить. И по литературе, и по публикациям её очень видно. Да даже в аргентинской магистратуре (а в Аргентине есть тоже своя серьезная антропологическая школа), периодически дают бразильские тексты прямо на португальском. Типа "Нет времени объяснять", читайте 😂.
Но вчера, конечно, бразильцы продемонстрировали серьезное доминирование научного поля. Приехали в другую, испаноязычную, страну, где все остальные участники тоже испаноязычные, и такие: "Я буду делать доклад на португальском, сорян". Ну а так как 90% слушателей в нашей аудитории тоже были бразильцы, то вроде и норм. Какие-то симпозиумы были целиком на португальском, начиная с названия, туда я даже не сунулась. Но вот в испаноязычных, оказалось, тоже было лингвистическое разнообразие.
Выходили из положения, во-первых, используя portuñol, это такой суржик из испанского и португальского (portugués + español), который понимают обе стороны.
Часть докладов пыталась переводить с голоса Гуглом, не удалось приноровиться, смысл сообщения ускользал.
Одно выступление мне на ухо переводила на испанский соседка по парте из Уругвая.
Скажу вам, что знаю аргентинских коллег, которые мне говорили раньше, что это проявление асимметрии власти в науке, доминирование и неравенство. А я вот, честно скажу, любуюсь!
Вот что такое настоящая soft power. Не танками, не бомбами, не насилием, а знаниями и энтузиазмом обращать на себя внимание, привлекать, усиливать звучание своего голоса и продвигать свою повестку.
При всем при этом отмечу полное отсутствие снобизма - очень извинялись, заботились о том, чтобы испаноязычное меньшинство хоть что-то понимало, старались использовать portuñol как могли, переходили на ломанный испанский, хотя готовили доклад на португальском. Хуже всех обстояли дела у молодых студентов, которые приехали со своими преподавателями, и они подошли потом сказать, что теперь обязательно будут учить испанский.
Самый прикол - они-то испанский понимают, не зная его, а в обратную сторону не работает!
Что я поняла вчера, это, конечно то, что надо учить португальский. Я оказалась на одном симпозиуме, где была полностью окружена бразильцами - и докладчиками, и слушателями. Как же я себя корила, что забросила свой португальский Дуолинго!
Конечно, лидерскую позицию Бразилии в латиноамериканской антропологии сложно оспорить. И по литературе, и по публикациям её очень видно. Да даже в аргентинской магистратуре (а в Аргентине есть тоже своя серьезная антропологическая школа), периодически дают бразильские тексты прямо на португальском. Типа "Нет времени объяснять", читайте 😂.
Но вчера, конечно, бразильцы продемонстрировали серьезное доминирование научного поля. Приехали в другую, испаноязычную, страну, где все остальные участники тоже испаноязычные, и такие: "Я буду делать доклад на португальском, сорян". Ну а так как 90% слушателей в нашей аудитории тоже были бразильцы, то вроде и норм. Какие-то симпозиумы были целиком на португальском, начиная с названия, туда я даже не сунулась. Но вот в испаноязычных, оказалось, тоже было лингвистическое разнообразие.
Выходили из положения, во-первых, используя portuñol, это такой суржик из испанского и португальского (portugués + español), который понимают обе стороны.
Часть докладов пыталась переводить с голоса Гуглом, не удалось приноровиться, смысл сообщения ускользал.
Одно выступление мне на ухо переводила на испанский соседка по парте из Уругвая.
Скажу вам, что знаю аргентинских коллег, которые мне говорили раньше, что это проявление асимметрии власти в науке, доминирование и неравенство. А я вот, честно скажу, любуюсь!
Вот что такое настоящая soft power. Не танками, не бомбами, не насилием, а знаниями и энтузиазмом обращать на себя внимание, привлекать, усиливать звучание своего голоса и продвигать свою повестку.
При всем при этом отмечу полное отсутствие снобизма - очень извинялись, заботились о том, чтобы испаноязычное меньшинство хоть что-то понимало, старались использовать portuñol как могли, переходили на ломанный испанский, хотя готовили доклад на португальском. Хуже всех обстояли дела у молодых студентов, которые приехали со своими преподавателями, и они подошли потом сказать, что теперь обязательно будут учить испанский.
Самый прикол - они-то испанский понимают, не зная его, а в обратную сторону не работает!
BY Латиноамериканская антропология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from br
