либертарная теология

Кьеркегорово-хайдеггерово различение (слишком-человеческого) страха и (не-человеческого) ужаса, где первый является одним из ординарных элементов повседневного человеческого существования, а второй — тем, что трансцендирует это существование, позволяет различить в массиве «темных» теорий то, что соответствует, и то, что не соответствует высоте их собственного понятия. «Темные» теории суть неосознавшие себя ангелологии, погрязшие в слишком-человеческом мире страхов, фобий, либидозно-мортидозных скрутов человеческого бессознательного etc. Страх, тревога, паническое, негативное etc. есть или проявления вытесненного либидо (ранний Фрейд), или — проявление мортидо, влечения к расчленению, смерти etc. (поздний Фрейд); в любом случае — нечто слишком-человеческое: скруты человеческих влечений и удовольствий. Ничто не подтверждает этого так явно как социально-политическая подкладка любимого «темными» теоретиками творчества Лавкрафта, чья буквальная ксенофобия известна (его литература ужаса отражает его ужас перед «цветными»). Ангелы суть концепт, что схватывает подлинную не-человеческая жуть, погружающую человеческие существа в ужас, а не играющую с человеческим бессознательным, не эксплуатирующую слишком-человеческие страхи, как это делает искусство хорроров, и следующая ему философия. Нужно различить ужас-благоговение и страх-отвращение: отвращение есть знак задействования либидозности-мортидозности; благоговение есть знак освобожденности от этого, знак не-человечности. Ксенофобия должна быть преодолена: лавкрафтианские монстры должны быть встречены филоксенически — как ужасающие серафимы, жуткие херувимы, непредставимая меркаба (а Лавкрафт воображая не-, до-, сверх-человеческие существа, ритуалы, вершащиеся за эоны до появления человека воображает все же ангелов в чем и состоит тайна его гениальности, разграничивающая его от авторов тривиальных хорроров). Ангелы, как свидетельствует Библия, вызывают жуткий ужас, но, очевидно, ни в какой мере не эксплуатируя слишком-человеческие фобии и влечения. Ад, демоническое, монструозное etc. — все это человеческим существам слишком знакомо, все это переполняет как и их бессознательное, так и их массовую культуру. Что им подлинно чуждо, что тем самым по-настоящему «странно» — это рай, Небеса ангельские.

Таким образом, чтобы достичь высоты собственного понятия, «темные» теории должны открыть ангелологию. «Темные» теории вслепую хотят активировать парализованное позднесовременное воображение, но фатально скатываются к продукции культуриндустрии, в преисподнюю этого самого парализованного воображения, в его типичную тривиальную порнографию (сюжеты «темной» антропологии попадают в ту же категорию: «хищничество», «каннибализм» — типичные образы этой порнографии). Подлинный ключ к исцелению позднесовременного воображения — ангелология, но никак не демонология (питающаяся ужасами Лавкрафта и пр. продуктами искусства ужасов: эксплуатирующий хоррор-культуриндустрию проекты «ужаса философии», «феноменологии ужаса» etc.). Философская хоррология напрямик используя демонологическую образность (искусство ужасов, вдохновляющее «темные» теории, ведь напрямик реактивирует демонологию) тем самым ведь взывает к ангелологии.

«Легче представить конец света, чем конец капитализма» (Фишер). Такер, один из заметных «темных» теоретиков, характерным образом воображает конец человечества в одном ряду с тьмой и населяющим ее многоразличным монструозным. Пока «темное» мышление остается демонологическим — не способным на ангелологическое воображение (посткапиталистической) Альтернативы — оно остается и идеологическим (продуктом и обслугой позднего капитализма). Чтобы высвободиться «темным» теориям, нужно открыть ангелологию — открыться ей. 20-й тезис о политангелологии

www.group-telegram.com/br/libertarian_theology.com/2677

968 viewsSep 20 at 11:35

Кьеркегорово-хайдеггерово различение (слишком-человеческого) страха и (не-человеческого) ужаса, где первый является одним из ординарных элементов повседневного человеческого существования, а второй — тем, что трансцендирует это существование, позволяет различить в массиве «темных» теорий то, что соответствует, и то, что не соответствует высоте их собственного понятия. «Темные» теории суть неосознавшие себя ангелологии, погрязшие в слишком-человеческом мире страхов, фобий, либидозно-мортидозных скрутов человеческого бессознательного etc. Страх, тревога, паническое, негативное etc. есть или проявления вытесненного либидо (ранний Фрейд), или — проявление мортидо, влечения к расчленению, смерти etc. (поздний Фрейд); в любом случае — нечто слишком-человеческое: скруты человеческих влечений и удовольствий. Ничто не подтверждает этого так явно как социально-политическая подкладка любимого «темными» теоретиками творчества Лавкрафта, чья буквальная ксенофобия известна (его литература ужаса отражает его ужас перед «цветными»). Ангелы суть концепт, что схватывает подлинную не-человеческая жуть, погружающую человеческие существа в ужас, а не играющую с человеческим бессознательным, не эксплуатирующую слишком-человеческие страхи, как это делает искусство хорроров, и следующая ему философия. Нужно различить ужас-благоговение и страх-отвращение: отвращение есть знак задействования либидозности-мортидозности; благоговение есть знак освобожденности от этого, знак не-человечности. Ксенофобия должна быть преодолена: лавкрафтианские монстры должны быть встречены филоксенически — как ужасающие серафимы, жуткие херувимы, непредставимая меркаба (а Лавкрафт воображая не-, до-, сверх-человеческие существа, ритуалы, вершащиеся за эоны до появления человека воображает все же ангелов в чем и состоит тайна его гениальности, разграничивающая его от авторов тривиальных хорроров). Ангелы, как свидетельствует Библия, вызывают жуткий ужас, но, очевидно, ни в какой мере не эксплуатируя слишком-человеческие фобии и влечения. Ад, демоническое, монструозное etc. — все это человеческим существам слишком знакомо, все это переполняет как и их бессознательное, так и их массовую культуру. Что им подлинно чуждо, что тем самым по-настоящему «странно» — это рай, Небеса ангельские.

Таким образом, чтобы достичь высоты собственного понятия, «темные» теории должны открыть ангелологию. «Темные» теории вслепую хотят активировать парализованное позднесовременное воображение, но фатально скатываются к продукции культуриндустрии, в преисподнюю этого самого парализованного воображения, в его типичную тривиальную порнографию (сюжеты «темной» антропологии попадают в ту же категорию: «хищничество», «каннибализм» — типичные образы этой порнографии). Подлинный ключ к исцелению позднесовременного воображения — ангелология, но никак не демонология (питающаяся ужасами Лавкрафта и пр. продуктами искусства ужасов: эксплуатирующий хоррор-культуриндустрию проекты «ужаса философии», «феноменологии ужаса» etc.). Философская хоррология напрямик используя демонологическую образность (искусство ужасов, вдохновляющее «темные» теории, ведь напрямик реактивирует демонологию) тем самым ведь взывает к ангелологии.

«Легче представить конец света, чем конец капитализма» (Фишер). Такер, один из заметных «темных» теоретиков, характерным образом воображает конец человечества в одном ряду с тьмой и населяющим ее многоразличным монструозным. Пока «темное» мышление остается демонологическим — не способным на ангелологическое воображение (посткапиталистической) Альтернативы — оно остается и идеологическим (продуктом и обслугой позднего капитализма). Чтобы высвободиться «темным» теориям, нужно открыть ангелологию — открыться ей. 20-й тезис о политангелологии

BY либертарная теология