Пытаясь определить жанр той или иной истории, мы часто смотрим в первую очередь на антураж. Есть эльфы? Значит, фэнтези. Вампиры? Значит, мистика! Ничего не понятно, но очень интересно? Скорее всего, магический реализм! Но по мере знакомства с книгой / ее написания могут встретиться сюрпризы. Примерно так мои #ПисьмаКБезымянной о Людвиге ван Бетховене и его Бессмертной Возлюбленной из абсолютно классической мистики превратились в столь же классический магический реализм: рассказчик оказался слишком ненадежным, а его реальность ― слишком тонкой. Водятся ли в ней призраки, безумен ли он, теперь решать вам. И много, много чего другого, ведь трактовок далеко не две.
Как думаю, все уже поняли, сегодня в рубрике #Редактируем_лохматых_собачек мы поговорим об этом блоке (обманчиво!) близких жанров. Поймем, почему последний все же отстоит от первых двух, чем он сложен и почему в последние годы так прочно ассоциируется с «большой» литературой. Разбирать это на Бетховене я пока не хочу (дабы не плодить спойлеров!), зато нам поможет старая сказка, которой, кстати, очень не помешал бы ретеллинг (в любом из вышеперечисленных жанров!). Погнали?
Итак, жила была девочка в нищей лачужке, с мамой. И так бы она там и жила, и выросла бы в разбойницу, танцовщицу, прачку или проститутку, и ничего бы не случилось плохого... Но мама умерла, а девочка попала на воспитание к страшно богатой леди. И стала леди выращивать из девочки благочестивую особу, в частности, покупать ей приличную одежду и обувь. Хорошую. Дорогую. Вот только не были милы сердцу девочки невзрачные цвета этого самого «приличного» мира ― коричневый, белый и серый. Более всего на свете девочка мечтала о красных башмачках. Именно они ассоциировались у нее с хорошей жизнью, потому что во-первых, их носили принцессы, а во-вторых, когда-то мама сшила девочке такие башмачки из лоскутов. И хотя те давно износились, память о них в девочке жила. Всеми правдами и неправдами, тайно от своей подслеповатой опекунши, девочка купила себе красные башмачки. И не просто купила, но надела на выход, и не просто на выход, но в церковь, что было ей строжайше запрещено. А по пути оттуда встретила странного, хромого на левую ногу солдата. Тот наклонился, сказал: «Какие же красивые у тебя туфельки», тронул их пальцем... Ну а весь остаток сказки девочка не спит и не ест. Она только танцует, танцует как одержимая, танцует против своей воли, пока не сходит с ума, не сбегает в глухую чащу к леснику и не просит его отрубить ей ноги. А потом эти отрубленные ноги танцуют отдельно и не пускают кающуюся девочку в церковь. Такие вот дела.
Это (одна из) вариаций на тему довольно непопулярных у писателей (зато ЧЕРТОВСКИ популярных у сказкотерапевтов) «Красных башмачков» Андерсена. Сюжет сложнее, чем я передала, там есть несколько «точек невозврата» для героини и еще стекольный финал, но это не важно. А важно, что именно на примере этой истории очень просто объяснить разницу между всеми нашими жанрами из заголовка.
Мы начали с того, что, идентифицируя жанр, люди (и авторы, и читатели, и даже издатели!) часто ориентируются на «внешнее» ― и именно поэтому потом озадачиваются, расстраиваются, а то и разочаровываются. И еще вешают ярлыки, ага: ну, тут же есть второй мир, да? Ну, который Изнанка? Значит, этот ваш «Дом в котором…» же фэнтези, да? А я вот не читаю фэнтези, понятно? Уберите его.
Все становится намного проще, если, разбирая тот или иной сюжет, обращаться не к внешнему, а к внутреннему. На самом деле главный «идентификатор» того или иного жанра ― не антураж, а механика. То, как работает мир, то, как работает восприятие персонажей, то, как к этому можно (или нужно) относиться читателю.Оппозиция «можно»-«нужно», кстати, особенно важна в контексте нашего великого противостояния фэнтези-мистики и магреализма. Но вернемся к башмачкам.
История нашей бедной героини «примкнет» к одному из жанровых лагерей, стоит только подобрать ключевому сюжетному элементу — тем самым танцующим башмачкам — объяснение. Давайте попробуем?
Пытаясь определить жанр той или иной истории, мы часто смотрим в первую очередь на антураж. Есть эльфы? Значит, фэнтези. Вампиры? Значит, мистика! Ничего не понятно, но очень интересно? Скорее всего, магический реализм! Но по мере знакомства с книгой / ее написания могут встретиться сюрпризы. Примерно так мои #ПисьмаКБезымянной о Людвиге ван Бетховене и его Бессмертной Возлюбленной из абсолютно классической мистики превратились в столь же классический магический реализм: рассказчик оказался слишком ненадежным, а его реальность ― слишком тонкой. Водятся ли в ней призраки, безумен ли он, теперь решать вам. И много, много чего другого, ведь трактовок далеко не две.
Как думаю, все уже поняли, сегодня в рубрике #Редактируем_лохматых_собачек мы поговорим об этом блоке (обманчиво!) близких жанров. Поймем, почему последний все же отстоит от первых двух, чем он сложен и почему в последние годы так прочно ассоциируется с «большой» литературой. Разбирать это на Бетховене я пока не хочу (дабы не плодить спойлеров!), зато нам поможет старая сказка, которой, кстати, очень не помешал бы ретеллинг (в любом из вышеперечисленных жанров!). Погнали?
Итак, жила была девочка в нищей лачужке, с мамой. И так бы она там и жила, и выросла бы в разбойницу, танцовщицу, прачку или проститутку, и ничего бы не случилось плохого... Но мама умерла, а девочка попала на воспитание к страшно богатой леди. И стала леди выращивать из девочки благочестивую особу, в частности, покупать ей приличную одежду и обувь. Хорошую. Дорогую. Вот только не были милы сердцу девочки невзрачные цвета этого самого «приличного» мира ― коричневый, белый и серый. Более всего на свете девочка мечтала о красных башмачках. Именно они ассоциировались у нее с хорошей жизнью, потому что во-первых, их носили принцессы, а во-вторых, когда-то мама сшила девочке такие башмачки из лоскутов. И хотя те давно износились, память о них в девочке жила. Всеми правдами и неправдами, тайно от своей подслеповатой опекунши, девочка купила себе красные башмачки. И не просто купила, но надела на выход, и не просто на выход, но в церковь, что было ей строжайше запрещено. А по пути оттуда встретила странного, хромого на левую ногу солдата. Тот наклонился, сказал: «Какие же красивые у тебя туфельки», тронул их пальцем... Ну а весь остаток сказки девочка не спит и не ест. Она только танцует, танцует как одержимая, танцует против своей воли, пока не сходит с ума, не сбегает в глухую чащу к леснику и не просит его отрубить ей ноги. А потом эти отрубленные ноги танцуют отдельно и не пускают кающуюся девочку в церковь. Такие вот дела.
Это (одна из) вариаций на тему довольно непопулярных у писателей (зато ЧЕРТОВСКИ популярных у сказкотерапевтов) «Красных башмачков» Андерсена. Сюжет сложнее, чем я передала, там есть несколько «точек невозврата» для героини и еще стекольный финал, но это не важно. А важно, что именно на примере этой истории очень просто объяснить разницу между всеми нашими жанрами из заголовка.
Мы начали с того, что, идентифицируя жанр, люди (и авторы, и читатели, и даже издатели!) часто ориентируются на «внешнее» ― и именно поэтому потом озадачиваются, расстраиваются, а то и разочаровываются. И еще вешают ярлыки, ага: ну, тут же есть второй мир, да? Ну, который Изнанка? Значит, этот ваш «Дом в котором…» же фэнтези, да? А я вот не читаю фэнтези, понятно? Уберите его.
Все становится намного проще, если, разбирая тот или иной сюжет, обращаться не к внешнему, а к внутреннему. На самом деле главный «идентификатор» того или иного жанра ― не антураж, а механика. То, как работает мир, то, как работает восприятие персонажей, то, как к этому можно (или нужно) относиться читателю.Оппозиция «можно»-«нужно», кстати, особенно важна в контексте нашего великого противостояния фэнтези-мистики и магреализма. Но вернемся к башмачкам.
История нашей бедной героини «примкнет» к одному из жанровых лагерей, стоит только подобрать ключевому сюжетному элементу — тем самым танцующим башмачкам — объяснение. Давайте попробуем?
BY Misery Inc |18+| Екатерина Звонцова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted.
from br
