- так ты что, отец, снова в Абхазию настроился? - Бровь игумена недоуменно поползла вверх. - Уж и это место тебе не нравится? Отец Кирилл благословил же тебя скит не оставлять! - Слова батюшки я слушаю и исполняю, отец настоятель. Только вот душа, - монах приложил детскую руку к своей груди, - тянет и тянет в Абхазию. - Нечего, нечего, отец Херувим, про старое вспоминать... У тебя здесь народу столько, им и занимайся! Как-никак монастырский скит... - Благословите, отец игумен, и простите меня, грешного... - Духовник неожиданно поднялся с лавки и упал в ноги архимандриту. - Ладно, ладно, вставай! Что с тобой сделаешь? - засмеялся отец Пимен. - Смотри сам, где тебе лучше, я препятствовать не стану...
***
Пожив некоторое время в скиту и видя, что отношения в братстве не улучшились, я в печали собрал рюкзак и ушел на Пшицу, в любимую пещеру святого Иоанна Крестителя, предполагая попробовать там обосноваться. В этих раздумьях я поднялся к своему убежищу. Несмотря на только начавшийся сентябрь, буки уже стояли с желтыми высохшими листьями, скрежеща ими и нагоняя тоску. Когда дул слабый порыв ветра, листья безропотно срывались с ветвей и падали в пропасть, стуча о камни, будто деревянные. Небольшой ручей, протекавший сверху, высох. За водой пришлось лезть почти к альпику и набирать ее во фляжку по каплям. Хотя лиственный полог плюща все также расцвечивал пещерку зеленым полусветом и вокруг царило осеннее безмолвие, молитва долго не открывалась. Перед лицом слабо колыхались зеленые пряди. Уют и спокойствие пещеры принесли в душу покой. Медленно, будто отворилась в нем тяжелая скрипучая дверь, в сердце вновь заговорил тихий голос молитвы, наполняя меня жизнью и возобновляя запас терпения бесконечных ее скорбей. Так хорошо и покойно мне давно уже не было. Сердце как будто полностью ожило и с благоговейным умилением выговаривало слова молитвы, молитвы покаянной, очищающей и утешающей его истерзанную плоть. Ощущение того, что я близок к завершению какого-то очередного этапа в моей жизни, не оставляло меня. И лишь покой горной ночи все так же умиротворял сердце и душу, обращая их целиком в молитву и любовь ко всем близким и далеким людям, с великим состраданием и печалью к их нескончаемым терзаниям. Несравнимая ни с чем простота и чистота уединенной жизни убирала из нее все противоречия и метания, покрывая все смиренной и кроткой благодатью.
******
Не мы, заблудшие, служим Тебе и верным Твоим, Боже, но Ты Сам служишь через нас, всегда приписывая нам Свои благие дела! Разве хотя одно малейшее добро смог бы я совершить без благодати Твоей? Если бы мог, тогда я сам бы стал вместо Тебя Владыкой, что само по себе немыслимо и зовется "самообожением", мерзостью запустения ума человеческого. Сколько бы ни был я внимателен и осторожен, но первый же мой шаг погубил мы меня, если бы Ты не направлял ноги мои, не давал свет очам моим и дыхание сердцу моему. Ни хлеб, ни вода не дают мне силы, а Ты, Сильный и Крепкий Боже, влагаешь в меня, немощного, благодать и силу Твою. Многое обещали мне родители мои, друзья, политики, ученые и правители земли сей, но где же они ныне? Все оставили меня и ветер носит по земле жалкий их прах. Без Тебя, Господи, я ничто, ибо вышел из небытия, а с Тобою - дух многоочитый с множеством крыльев священного созерцания, коими Ты поднимаешь меня в Свои Триединые Небеса.
Монах Симеон Афонский. "Птицы Небесные", Том II. На фото: архимандрит Кирилл (Павлов) и иеросхимонах Рафаил (Берестов).
- так ты что, отец, снова в Абхазию настроился? - Бровь игумена недоуменно поползла вверх. - Уж и это место тебе не нравится? Отец Кирилл благословил же тебя скит не оставлять! - Слова батюшки я слушаю и исполняю, отец настоятель. Только вот душа, - монах приложил детскую руку к своей груди, - тянет и тянет в Абхазию. - Нечего, нечего, отец Херувим, про старое вспоминать... У тебя здесь народу столько, им и занимайся! Как-никак монастырский скит... - Благословите, отец игумен, и простите меня, грешного... - Духовник неожиданно поднялся с лавки и упал в ноги архимандриту. - Ладно, ладно, вставай! Что с тобой сделаешь? - засмеялся отец Пимен. - Смотри сам, где тебе лучше, я препятствовать не стану...
***
Пожив некоторое время в скиту и видя, что отношения в братстве не улучшились, я в печали собрал рюкзак и ушел на Пшицу, в любимую пещеру святого Иоанна Крестителя, предполагая попробовать там обосноваться. В этих раздумьях я поднялся к своему убежищу. Несмотря на только начавшийся сентябрь, буки уже стояли с желтыми высохшими листьями, скрежеща ими и нагоняя тоску. Когда дул слабый порыв ветра, листья безропотно срывались с ветвей и падали в пропасть, стуча о камни, будто деревянные. Небольшой ручей, протекавший сверху, высох. За водой пришлось лезть почти к альпику и набирать ее во фляжку по каплям. Хотя лиственный полог плюща все также расцвечивал пещерку зеленым полусветом и вокруг царило осеннее безмолвие, молитва долго не открывалась. Перед лицом слабо колыхались зеленые пряди. Уют и спокойствие пещеры принесли в душу покой. Медленно, будто отворилась в нем тяжелая скрипучая дверь, в сердце вновь заговорил тихий голос молитвы, наполняя меня жизнью и возобновляя запас терпения бесконечных ее скорбей. Так хорошо и покойно мне давно уже не было. Сердце как будто полностью ожило и с благоговейным умилением выговаривало слова молитвы, молитвы покаянной, очищающей и утешающей его истерзанную плоть. Ощущение того, что я близок к завершению какого-то очередного этапа в моей жизни, не оставляло меня. И лишь покой горной ночи все так же умиротворял сердце и душу, обращая их целиком в молитву и любовь ко всем близким и далеким людям, с великим состраданием и печалью к их нескончаемым терзаниям. Несравнимая ни с чем простота и чистота уединенной жизни убирала из нее все противоречия и метания, покрывая все смиренной и кроткой благодатью.
******
Не мы, заблудшие, служим Тебе и верным Твоим, Боже, но Ты Сам служишь через нас, всегда приписывая нам Свои благие дела! Разве хотя одно малейшее добро смог бы я совершить без благодати Твоей? Если бы мог, тогда я сам бы стал вместо Тебя Владыкой, что само по себе немыслимо и зовется "самообожением", мерзостью запустения ума человеческого. Сколько бы ни был я внимателен и осторожен, но первый же мой шаг погубил мы меня, если бы Ты не направлял ноги мои, не давал свет очам моим и дыхание сердцу моему. Ни хлеб, ни вода не дают мне силы, а Ты, Сильный и Крепкий Боже, влагаешь в меня, немощного, благодать и силу Твою. Многое обещали мне родители мои, друзья, политики, ученые и правители земли сей, но где же они ныне? Все оставили меня и ветер носит по земле жалкий их прах. Без Тебя, Господи, я ничто, ибо вышел из небытия, а с Тобою - дух многоочитый с множеством крыльев священного созерцания, коими Ты поднимаешь меня в Свои Триединые Небеса.
Монах Симеон Афонский. "Птицы Небесные", Том II. На фото: архимандрит Кирилл (Павлов) и иеросхимонах Рафаил (Берестов).
BY Молитвами святых отец наших
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram.
from br
