Из "Писем русского путешественника по казенной надобности": Здесь бы мне и закончить письмо, однако я никак не могу противится возникшему вдруг ниоткуда желанию ввести в сию повесть morale de l’histotie . Ибо, право сказать, глубокое изумление испытываешь порой, когда среди примитивных племен встречаешь обычаи и уложения, схожие с нашими. Более всего хочется в таких случаях спросить: то ли они слишком цивилизованны, то ли мы слишком еще дикари. Однако еще большее удивление должно овладевать нами, когда, перелистывая какого-нибудь Гогарта или Боссенара, узнаем в описании африканских обычаев поступки и мысли наших современников, людей одной с нами крови и Веры. Устроившись зимним вечером в креслах, мы с удовольствием читаем о пиррических танцах диких воинов, об их неистовых пиршествах и походах за женщинами. И что же — стоит взять свежую газету, как в ней находим под сегодняшним числом те же самые побуждения, инстинкты и сюжеты, какие нам только что являлись из тьмы иноземного варварства, столь живо описанного господами сочинителями приключенческих романов. И какой человек, узнав историю «Общества танцоров поневоле», не воскликнет в глубоком душевном волнении: «Ба, да это же сущие готтентоты».
Прощайте же до поры, милая Лизанька, и не судите слишком строго сюжеты Вашего П***
Из "Писем русского путешественника по казенной надобности": Здесь бы мне и закончить письмо, однако я никак не могу противится возникшему вдруг ниоткуда желанию ввести в сию повесть morale de l’histotie . Ибо, право сказать, глубокое изумление испытываешь порой, когда среди примитивных племен встречаешь обычаи и уложения, схожие с нашими. Более всего хочется в таких случаях спросить: то ли они слишком цивилизованны, то ли мы слишком еще дикари. Однако еще большее удивление должно овладевать нами, когда, перелистывая какого-нибудь Гогарта или Боссенара, узнаем в описании африканских обычаев поступки и мысли наших современников, людей одной с нами крови и Веры. Устроившись зимним вечером в креслах, мы с удовольствием читаем о пиррических танцах диких воинов, об их неистовых пиршествах и походах за женщинами. И что же — стоит взять свежую газету, как в ней находим под сегодняшним числом те же самые побуждения, инстинкты и сюжеты, какие нам только что являлись из тьмы иноземного варварства, столь живо описанного господами сочинителями приключенческих романов. И какой человек, узнав историю «Общества танцоров поневоле», не воскликнет в глубоком душевном волнении: «Ба, да это же сущие готтентоты».
Прощайте же до поры, милая Лизанька, и не судите слишком строго сюжеты Вашего П***
Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. He adds: "Telegram has become my primary news source."
from br
