К 24 февраля 2022 года в России практически полностью были уничтожены возможности легального протеста. Конечно, постепенное закручивание гаек происходило на протяжении всей путинской эпохи, но заметно для широкого круга это стало именно после протестов 2011–2012 годов. После «болотного дела» подконтрольная администрации президента Госдума начала принимать репрессивные законы, которые сужали возможности для легального протеста и увеличивали сроки и штрафы за участие в несанкционированных акциях.
Начало полномасштабного вторжения в Украину стало концом массового протеста в России: провал всероссийской антивоенной акции 27 февраля 2022 года наглядно продемонстрировал невозможность организации массового уличного протеста в существующих условиях. И все-таки уже в первые дни большой войны появились люди, готовые к более радикальным действиям: партизанским акциям по поджогу военкоматов с личными делами призывников и организации диверсии на железных дорогах.
Почему сегодня в России нет массовых выступлений против войны в Украине? Как выглядят индивидуальные акции против путинского режима? Как люди сопротивляются логистике войны? Иван Асташин из «Зоны солидарности» рассказывает краткую историю российского антивоенного протеста.
Этот текст был изначально подготовлен активист_ками «Зоны солидарности» в качестве брошюры для свободного распространения. Связаться с активист_ками можно здесь.
К 24 февраля 2022 года в России практически полностью были уничтожены возможности легального протеста. Конечно, постепенное закручивание гаек происходило на протяжении всей путинской эпохи, но заметно для широкого круга это стало именно после протестов 2011–2012 годов. После «болотного дела» подконтрольная администрации президента Госдума начала принимать репрессивные законы, которые сужали возможности для легального протеста и увеличивали сроки и штрафы за участие в несанкционированных акциях.
Начало полномасштабного вторжения в Украину стало концом массового протеста в России: провал всероссийской антивоенной акции 27 февраля 2022 года наглядно продемонстрировал невозможность организации массового уличного протеста в существующих условиях. И все-таки уже в первые дни большой войны появились люди, готовые к более радикальным действиям: партизанским акциям по поджогу военкоматов с личными делами призывников и организации диверсии на железных дорогах.
Почему сегодня в России нет массовых выступлений против войны в Украине? Как выглядят индивидуальные акции против путинского режима? Как люди сопротивляются логистике войны? Иван Асташин из «Зоны солидарности» рассказывает краткую историю российского антивоенного протеста.
Этот текст был изначально подготовлен активист_ками «Зоны солидарности» в качестве брошюры для свободного распространения. Связаться с активист_ками можно здесь.
The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from br
